– Привет всей честной компании, – Василий Муромцев влетел в уютное заведение, словно вихрь, – извиняюсь за опоздание, шеф нынче как с цепи сорвался.

– Привет, тебе заказать что-нибудь? А разве Генка приехал уже? – несколько удивилась я.

– Нет, спасибо, сыт недавней головомойкой. Прибыл сегодня. И сразу завалил работой.

– А с настроением что? Неудачно съездил?

Василий скорчил непередаваемую гримаску.

– Вроде нормально все, а там кто его знает. Когда шеф в таком гадком расположении духа, никто не рискует расспрашивать его: «По какой причине?»

– Но Генка ведь не наткнулся на организованный тобой склад? – осторожно прощупала я почву.

– Нет, в отделе вещдоков есть маленькая кладовка для хозяйственного инвентаря, что важно, дверь на замок закрывается. Для надежности я все туда сложил, ключ всегда у меня.

Ирина, когда прозвучала эта фраза, настороженно замерла и немедленно скосила глаза на Антона. Парень сосредоточенно собирал разбросанные на столе бумаги. Думаю, он не сообразил, что речь идет об алкоголе, «реквизированном» в день нашей первой встречи в его квартире, или не придал значения. И капитана с ребятами из ППС Антон тоже видеть не мог, с ним тогда медики работали. А я пробивала почву с определенной целью. Вдруг Геннадий, если его ребята доберутся до дармового угощения и перепьются, решит, что все происходящее – исключительно моя вина?

– Хочу вас познакомить. Антон Санин, мой подопечный. Василий Муромцев, капитан полиции.

– Очень приятно.

– Да, мне тоже, – Вася крякнул, немного замялся. – Женя, пошептаться бы.

– Антон уже в курсе подробностей нашего расследования. Ира, разумеется, тоже. Так что говори смело. Ты фото принес?

– Да, вот, – капитан достал из папки пару снимков. – Решили проработать салоны татуировок? Грамотная мысль.

– Это Антон предложил, – внедрилась скромно молчавшая до сей поры Ира.

– Здорово, – вяло отреагировал Василий. – Женька, если кто узнает, что я обсуждаю детали дела с тобой, это еще полбеды, но вдруг просочится информация…

– Мы никому! Честное слово, – Ира нетерпеливо ерзала на диване. – Женя сказала, у вас новости!

– Она, как всегда, права. Эксперты обнаружили под ногтями Елены Зориной следы эпидермиса.

– То есть частички кожи! Это хорошая новость, ведь на самом трупе не было обнаружено ссадин?!

– Точно, борозды от таких царапин должны быть глубокими и заметными. А тело погибшей девушки не имеет других повреждений, кроме…

Василий запнулся и замолчал на середине фразы. Он обратил внимание, как стремительно начала бледнеть Ирина.

– Может, вам в самом деле прогуляться? – предложила я, глядя на Антона.

– Не нужно, все нормально.

– Выбрать десерт…

– Что ты, Женя, не сейчас!

– Заказать чаек, – с нажимом продолжала я.

– Пойдем, – проникся Антон, – они здесь блинчики делают. Жарят прямо при тебе, а потом на горячий блин кладут шарик мороженого. Называется: «Фламбе». Необычно так, и вкус интересный!

– А я предупреждал, – виновато пожал плечами Вася, – у нас, ментов, наблюдается профессиональная депривация. Говорить я привык строго по делу, не заботясь о том, что могу задеть чьи-то чувства, а девушка – подруга потерпевшей.

– Ладно, не переживай. Ира все понимает и не обижается. Давай продолжим. На теле Елены царапин не было! Значит, мы имеем железное доказательство, что произошло убийство.

– Да. Дело официально переквалифицировали.

– Вася, давай проведем сравнительный анализ ДНК! – оживилась я.

– Это долго и дорого. Да и с чем сравнивать?

– С ДНК погибшего парня, разумеется. Других подозреваемых пока нет.

– Женька, так и доказательств его вины тоже нет никаких. По первому эпизоду. Понимаю, очень заманчиво связать оба дела. Но это выстрел наугад.

– Парень мог убить одну девушку и совершить нападения на вторую, такое предположение вполне логично. Заговорить, дать показания он уже не способен. И что остается? Только анализ провести. Он или подтвердит, или опровергнет мои предположения.

– Ладно, будь по-твоему. Ох, и влетит мне от шефа, – с тоской протянул капитан.

– А ты вали все на меня!

– Знаешь, Женя, сдается, шеф злится и на всех кидается как раз из-за вашей небольшой размолвки.

– Быть того не может! Вы-то тут при чем?! И вообще мы не ссорились. Просто Генка болезненно воспринимает все, что связано с моей профессиональной деятельностью. В последнее время – особенно. Надеюсь, это скоро пройдет.

– Ты никогда не задумывалась, из-за чего?

– Что тому причиной? Наверное, сказывается общение с тетей Милой. Они друг на друга таким образом пагубно влияют, – легкомысленно хихикнула я.

– Позволь не согласиться.

– Чего?! – повисла небольшая пауза. – Вася, думаю, тебе что-то известно.

– А утаивание информации ты приравниваешь к преступлению?! – улыбнулся капитан.

– Той, что меня касается – бесспорно!

– Гена очень переживает за свою подругу. Он прекрасно знает, что подобные разговоры ты не терпишь, вот и молчит.

– Он отлично осведомлен об уровне моей подготовки…

– Конечно, подготовка, тренировки. Все знают, что ты «спец» высокого класса. Но ты как специалист, который бывал в различных местах, много видел, много знает, должна понимать, что степень подготовки спасает далеко не всегда.

– Вася, мы ведь не на войне! Я простым телохранителем тружусь!

– А Гена как раз боится, что ты готова затеять небольшую войну!

– Мы с тобой знакомы не очень долго, поэтому заблуждение вполне простительное. Но Петров знает, что я способна инициировать только ту войну, в которой мне гарантирована победа.

– Это радует, конечно. Но ты не думаешь, что некто может сыграть на опережение?

Сейчас Вася намекал на мой давний конфликт с одним нечистым на руку офицером. Который ныне трудится в высшем начальствующем составе питерской полиции. И которому, по слухам, Василий съездил по физиономии после некорректных высказываний в мой адрес. Скандал, разумеется, замяли, но Муромцев был вынужден перевестись в Тарасов, под начало Петрова.

– Нет, – медленно протянула я, – чтобы сыграть на опережение, нужно иметь больше информации, основания. А я поводов не давала.

– Разве ваши с подругой приключения в славном граде Санкт-Петербурге не приблизили одного начальника к получению всего необходимого?

– Ничего существенного у него нет и быть не может. Так что я ценю вашу с Геннадием Петровичем заботу, но…