Тех вечеров больше нет. Они лишь в моей памяти.

Из прошлого пора возвращаться. Каким бы замечательным оно ни было, как бы ни хотелось в него вернуться — его больше нет и пребывать в нем бессмысленно.

Я силой заставила себя сосредоточиться на настоящем.

А здесь неплохо.

— Выпьете чего-нибудь, Оливия? — предложил Марк.

Я молча показала на платье — спереди все в крови Леонарда, пятна стали холодными и прилипли к телу. Мерзко.

— Я бы хотела переодеться.

— Я понял. Женской одежды нет, — Марк поразмыслил. — Мы что-нибудь придумаем.

Взглядом он нашел брата, уже открыл рот, будто хотел послать его в магазин. Но тот, в залитых кровью оленя майке и джинсах, темных на коленях от крови и земли, весь перемазанный сукровицей и прочими выделениями, выглядел еще хуже, чем я.

— Хорошо, — ответил самому себе Марк. Из кармана появился телефон, он задумчиво набирал номер.

Курьерская доставка — лучшее в мире изобретение.

— Если можно, я бы приняла душ.

Ой, не хотелось мне этого после намеков! Но консервативными методами тут не управиться. Нужна тяжелая артиллерия — Леонард уделал меня с ног до головы.

— Конечно, — мягко согласился он. — Чувствуйте себя как дома, Оливия. Поужинаете с нами?

Я выдохнула, пожала плечами и направилась к двери, где, как я думала, пряталась ванная. Красивая дверь с вычурной резьбой и позолоченной ручкой. Угадала. Ванная за ней оказалась такой же — с претензией на шик. Белый кафель, много золота. Свет и простор. Помимо собственно треугольной глубокой ванны здесь была и душевая кабина.

Я застыла на пороге, гадая, чем лучше воспользоваться.

Ванна — слишком интимно. Душ — по-деловому и быстро. Значит, выбираю его.

Я захлопнула за собой дверь и повернула защелку. Знаю, если нужно — отопрут снаружи, ну и плевать, мне нужно отмыться. Я заметила гостиничный халат на крючке рядом с полотенцем, и повеселела. Чудесно!

Быстро подошла к душевой кабине, на ходу расстегивая молнию платья на спине. Каблуки громко стучали по кафелю. Неторопливо, томно, уверенно — шаги Оливии.

Застежка была неудобной — так называемая, «скрытая молния», и сразу же заела. Я умудрилась раздергать ее, пустила воду и проверила пальцами. Тут же сбросила туфли, к моим ногам упало платье, и я шагнула под душ. Даже запасных трусов нет. Но ничего, я слишком часто общалась с оборотнями, чтобы заморачиваться нижним бельем.

Вода была райским наслаждением — теплая, почти горячая. Энергичные струи застучали по голове и плечам, смывая кровавые отпечатки с тела. Я была как тигр — вся ею перемазана.

Одно из самых больших удовольствий — привести себя в порядок после того, как испачкаешься.

Я выдавила в ладонь гель для душа.

Флакон был смешной — большой тюбик, как для зубной пасты. От ярко-зеленого студня дурманяще пахло травами и мятой. Так пахнет от дорогой косметики. Я такой не встречала раньше, а уж кто-кто, а Оливия из «Авалона» знала в этом толк…

Конечно, искушенной в этих вопросах я стала не сразу.

Мне безумно нравилась наша ванная в «Авалоне»: с огромной ванной-джакузи, просторная, светлая. В первый раз, как я туда попала, долго играла с теплом и светом, делая то их слабее, то сильнее. Подкрутила до романтичного полумрака и полезла в ванну.

Это был третий день моего пребывания там. Все было незнакомым, новым и вызывало детский восторг. На полках стояли разноцветные флаконы: гели, пены, банки с солями и фигурным мылом, названия многих я даже не знала. Хотелось попробовать все. От изобилия разбегались глаза, они наполняли радостью сердце. Мне хотелось обнять все эти флаконы и крепко-крепко прижать к груди, потому что я за всю жизнь столько не видела, сколько здесь стояло.

В тот раз я напустила пены, она приятно пахла персиком и незнакомыми фруктами — мне очень нравился богатый густой запах. Плескалась, добавляя в ванну всего помаленьку. И как раз бросала в воду какие-то шарики, наблюдая, как они выпускают розовые облака, когда в ванную вошел Руслан.

Абсолютно голый, с опущенной головой. Ладони он прижимал к животу, руки выпачканы в красном почти по локоть, на груди глубокие порезы — как от ножа или когтей. Я не сразу поняла, что он не в малиновом варенье выпачкан.

Я застыла от страха и изумления, сжалась в углу ванны, прячась в пене. Я тоже была голой и еще стеснялась наготы. Руслану было плевать. Он дошел до ванны, тяжело оперся рукой на край, перевалился через него и плюхнулся в воду, подняв волну пены.

Он был ранен.

Затем пришел Кирилл — тоже голый, спросил у брата все ли с ним хорошо, попросил меня потесниться и тоже залез в ванну. Так я сидела между ними, голая и перепуганная, а мои глаза лезли на лоб. От осознания, что я, маленькая и обнаженная, сижу между здоровенными парнями, и под водой мои ноги случайно касаются их тел, меня трясло.

Я тогда еще не привыкла, что оборотни не делают из наготы культа, а совместное купание — это как совместная трапеза. Абсолютно нормально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Постепенно я привыкла и часто впоследствии заботилась о них, и мыла, если нужно. И они меня мыли тоже.

Я вздохнула и вернулась в реальность — она требовала моего скорейшего присутствия, чтобы разобраться, что я держу в руках. Я перевернула тюбик, но наткнулась на иероглифы.

А вдруг это гель не для душа?

Я замешкалась, но решила использовать его именно так. Намочила волосы, провела по ним скользкой ладонью и взбила прическу в крепкую ароматную пену. Потом прислонилась к кафельной стене ладонями, подставляя потокам воды голову и спину, закрыла глаза. Мята успокаивала. Полный релакс. Я так расслабилась, что даже не услышала, как скрипнула дверь.

Обернуться меня заставило какое-то шестое чувство. Даже не могу описать: появилось ощущение опасности. Чувство слабого, который привык быть в кольце хищников.

Вода размыла волосы, собранные пеной и расплескала их по плечам, а пену — по дну душевой кабины. В дверях стоял Марк и медленно расстегивал рубашку.

«Я не уйду» — прочла я решительный взгляд.

— Что вам нужно? — спросила я.