Кара стащила зубами с руки перчатку и полезла за телефоном. Надо как-то успокоить дыхание. И как в фильмах люди бегают по снегу? Как по нему вообще можно бегать? Бо́льшее надувательство сложно представить.

От Элоизы пришло еще одно сообщение и пропущенный звонок, и еще одно от Джорджа. Кара открыла его:

Скоро садимся за стол. Как там у тебя дела? Уже доехала до Элоизы?

Кара позвонила ему. Он сразу же взял трубку.

– Привет! Уже у Элоизы?

– Э, почти. Я уже близко.

– А почему ты так тяжело дышишь? Прямо как серийный маньяк-убийца.

– Просто я не в форме, – призналась она. Она даже не думала, что настолько хилая. От тех тренировок на пресс, на которые она ходила вместе с Джен, толку никакого. – Я иду пешком.

– Куда?

– Через деревню. Ну и огромная же она! Ты знал? Врут «Гугл-карты»: на них она совсем крошечная.

Джордж рассмеялся. На заднем плане Кара услышала чью-то болтовню и шум телевизора.

– Я ведь не отвлекаю тебя от обеда?

– Нет, что ты! Мама еще только подливку делает. И тут… на удивление уютно. Никто не ссорится. Похоже, авария Лины нас сдружила. Пара минут и садимся за стол. Значит, идешь к сестре пешком? Вот это я понимаю – самоотверженность.

– Я до сих пор не уверена, обрадует ли ее мой приход.

– Ну, допустим, ты права. И что она сделает? Выставит тебя за дверь?

«Не исключено, – подумала Кара, – еще и предложит построить себе ледяной дворец, чтобы укрыться в нем».

– Ладно, – сказала она Джорджу. – Буду держать тебя в курсе. Дам знать в любом случае, даже если замерзну насмерть. Иди уже к своим, не хочу, чтобы из-за меня ты опоздал к столу. А то разрушу с таким трудом произведенное прекрасное первое впечатление о себе.

Он снова засмеялся:

– Удачи, и смотри не замерзни.

Она попрощалась, и Элоиза нажала кнопку отбоя.

Одышка исчезла, а в боку почти перестало колоть. От чертовых сумок болели спина и шея, и ей точно понадобится принять горячий душ, когда она доберется до квартиры Элоизы. Кара оглянулась. Перед ней стоял дом: ни огонька, ни звука, закрытые окна. Она ожидала увидеть, как и везде, открытые шторы и семью за столом: две улыбающиеся девочки и их родители – так могло быть сегодня у них, если бы она не подкинула маме и папе идею с отпуском и приехала бы пораньше в выходные. Она сама испортила Рождество.

И должна это исправить.

Рождество, 13:02

Элоиза накрывала на стол. Она поставила два блюда и разогрела подливку на плите. Джейми предложил помощь, но она сказала, что справится сама.

Тогда он принялся обматывать ее мишурой, подпевая льющейся из мини-колонки «Jingle Bell Rock».

Элоиза улыбалась ему, оборачиваясь. У Джейми не было ни одного рождественского свитера – безобразие! – но сейчас он смастерил себе некое его подобие: обмотал голову и шею гирляндой из мишуры. На уши он повесил по елочному шарику, которые покачивались, пока Джейми танцевал, и вот-вот норовили слететь.

– Да ладно тебе! Оставь ты эту готовку! – воскликнул он и, выключив плиту, взял Элоизу за руки. Она попыталась возразить, но Джейми закинул ее руки себе на шею и сказал: – Потанцуй со мной.

– Две минуты назад ты жаловался, что умираешь от голода.

– А теперь я хочу танцевать. Ну же! – Он закружил ее в танце, подпевая: – Джингл бэл, джингл бэл, джингл бэл рок…

– Подожди. – Элоиза отпихнула его, вскинув голову и к чему-то прислушиваясь.

– Там кто-то есть.

Она была уверена, что снова услышала стук.

– Точно, кто-то сейчас постучал в дверь.

Потянувшись к телефону, она поставила музыку на паузу.

– Может, соседи сверху уронили что-то на пол?

– Нет, мне… присмотри-ка за подливкой.

Кто-то пел традиционную рождественскую песню «Славный король Вацлав». Кажется, девушка, и голос был незнакомый. Элоиза гадала, кто бы это мог быть. Может, соседская девочка сверху решила подзаработать немного пирожков со сладкой начинкой, распевая рождественские гимны? Или соседи выпили лишнего и зашли поздравить с Рождеством?

Все еще хмурясь, она оставила Джейми и направилась к двери, открыв которую, нахмурилась еще сильнее. Потом завопила, раскинув руки, так что забытый телефон чуть не улетел в сторону. Потом еще раз вскрикнула и закрыла ладонями рот.

На ее глаза навернулись слезы.

Кара засмеялась и повторила безумные жесты сестры.

Так она и стояла перед Элоизой: замотанная шарфом, в огромном пуховике и шапке с пумпоном. В черных перчатках, подаренных дядей на Новый год, – он купил обеим девушкам одинаковые на прошлое Рождество. Лицо Кары раскраснелось, к щекам прилипли пряди волос. Края штанин были покрыты снегом, а с кроссовок натекла на ковер лужа.

– Сюрприз!

– Что? Как ты?.. Я думала, ты уехала обратно в Лондон!

Кара рассмеялась, на этот раз легко и свободно.

– Я же не могла оставить свою маленькую сестренку одну на Рождество. Даже если ты тут со своим мальчиком по вызову. Парнем. Как мне его вообще называть? Ладно, все равно он не считается. По крайней мере, не так, как я.

– Маленькую сестренку? Я родилась только на тринадцать минут позже, но из нас двоих я точно более зрелая.

– Врунишка.

– Ну вот, что и требовалось доказать.

– Так и будешь держать меня за дверью? – шмыгнув носом, поинтересовалась Кара. – Можно войти? Я тащилась сюда через всю деревню в кроссовках, которые для ходьбы по снегу точно не годятся.

– Ой, конечно, конечно, заходи! До сих пор не верится, что ты приехала!

Кара с трудом завалилась в прихожую, и Элоиза снова с визгом бросилась ее обнимать. Ответить бы на ее объятия, но ей было даже рук не поднять под тяжестью пуховика и сумок.

Джейми все еще стоял в дверях кухни, опершись спиной о косяк и скрестив ноги.

– Значит, это и есть знаменитая Кара.

Элоиза отошла от сестры на шаг, и та, снимая шапку, улыбнулась новому знакомому:

– Привет, как дела?

– Слышал, твоя сестра назвала меня мальчиком по вызову? А ты всем своим мальчикам по вызову даришь подарки?

– Только самым лучшим.

Он рассмеялся.

– Я бы тебя обняла, – сказала Кара, – но на мне сейчас столько надето, я как капуста – сложно пошевелиться. Эл, ты не против, если я приму душ? И не одолжишь мне один из твоих рождественских свитеров? Мой уже грязный и пропах потом. Ты знала, что ходить по снегу чертовски тяжело?