Потратив вечер столь бездарным образом, Гусева поняла, что просто обязана получить компенсацию. Но дома это сделать вряд ли удастся, поскольку из раскрытого окна доносилось душевное пение главы семейства Зубоваловых. Слуха у соседа не было, зато в избытке имелся громкий голос.

«Очередной гимн зарплате, – печально констатировала Рита. – Если Артема даже удастся уговорить зайти, то этот после концерта может основательно помять не только домочадцев, но и гостей. Нет, ко мне нельзя, а то Кулешов скончается от счастья, если мы завтра с фингалами придем».

– А ты далеко живешь? – с намеком спросила Рита.

– Очень, часа полтора ехать, – отчего-то вдруг страстно начал убеждать ее Артем. Девушка опешила. Насколько она помнила, жил Алтаев, судя по предыдущим рассказам, не так уж и далеко.

– Жаль. Я ведь так и не видела твоих картин, а ты обещал показать.

– Конечно, разумеется, – Алтаев встрепенулся и неловко чмокнул ее в щеку. – Мы договоримся отдельно.

Пение наверху оборвалось, стремительно превратившись в скандал. Вопли набирали обороты. Судя по знакомым голосам, Ритина мама была дома. И настроение у нее было самое что ни на есть боевое.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – заторопился Артем. – До завтра, Рита.

Ее имя он произнес опять со смыслом, но это уже не радовало. Рите надоело ждать, поэтому она схватила кавалера за рукав и требовательно взглянула в глаза.

– Что? Что? – растерялся Алтаев, судорожно дергаясь, словно карась на крючке, сожравший не того червяка.

Отвечать на этот вопрос было бы глупо. Ночь, звезды, прохладный сентябрьский ветер, еще не резкий, но уже и не такой ласковый. Как это «что»?

Рита подтянула рыцаря поближе и томно прикрыла глаза.

– Устала? Спать хочешь? – Артем чуть не плакал, трепыхаясь из последних сил.

«Нет, вот придурок! – расстроилась Рита. – Если я ему не нравлюсь, то зачем он со мной столько времени таскался, а если нравлюсь, то чего он так отбивается, как будто я его невинности лишить собираюсь?»

Последняя мысль вдруг зацепилась за сознание, и девушка шепотом спросила:

– Алтаев, у тебя женщины были?

– Где? Дома? Нет, дома родители, там нельзя… женщинам!

– Тёма, не тупи! Ты с кем-нибудь спал?

– Я? Спал? С кем-нибудь? Конечно! Со всеми!

– С какими еще «всеми»?

Разговор зашел в тупик. И как раз тогда, когда Рита решила, что участие в разборках с Зубоваловым принесет значительно больше положительных эмоций, нежели продолжение романтического вечера с коллегой по цеху, Артем полез целоваться. Именно полез, как медведь лезет на забор: сосредоточенно и примитивно.

– Нет, я так не могу, – едва сдерживая смех, пробубнила Рита. – Я девушка честная.

С этими словами она ловко вывернулась и, не попрощавшись, скрылась в подъезде, оставив обескураженного Алтаева в одиночестве.

Жизнь есть жизнь: простая, понятная и такая непохожая на кино. Но любовь, даже в этой банальщине, в этой серости Гусевского существования должна быть красивой. Хотя бы ее начало. Или если и не красивой, то хотя бы не такой нелепой, то ли навязанной, то ли навязчивой.

«Не было мужика, и это не мужик», – решила Рита, торопливо поднимаясь на этаж.

Но порезвиться в узком коридоре родной коммуналки, идя стенка на стенку плечом к плечу с мамой и полоумной, но неадекватно-боевой соседской старухой, не получилось. Неугомонной Шульгиной срочно потребовалась консультация.

– Ритуль, ты одна? – заботливо поинтересовалась на том конце провода подруга настолько дежурным тоном, что сразу становилось ясно: даже если у Гусевой «полна горница гостей» или кавалер под боком, это ни в коей мере не сможет ее остановить.

– А вопли на заднем плане тебя не смущают? – фыркнула Рита. – Я в коммуналке живу, забыла? Когда я одна-то была?

– Я не вовремя? – огорчилась Шульгина, вызвав у Риты острое желание провести эксперимент и подтвердить, мол, да, не вовремя.

– Не тяни, ладно? Чего случилось? Завтра хоть и выходной, а я все равно хочу лечь пораньше.

– Девушки в нашем возрасте вообще не должны спать по ночам. Ночи созданы для другого!

– Другое у меня только что было отправлено в отставку, так что я пока буду отсыпаться. Я тут читала, что в старости люди мучаются бессонницей, так что надо сейчас силами запасаться.

Судя по тишине в трубке, Шульгина вознамерилась серьезно обдумать Ритину мысль.

– Алька, ну почему ты такая черепаха? Говори, зачем позвонила!

– Слушай, тут такое дело… Вот представь, что тебе мужчина дарит зонт. Что это может означать?

– У тебя же день рождения вроде давно был, еще в начале августа, да?

– Да. Тогда он от фирмы цветы подарил и речь сказал. А тут вдруг – раз! – и зонт.

– А у тебя, что, зонта нет? – озадачилась Рита.

– В том-то и дело, что есть!

– Ну, не знаю. Может, у него лишний был, вот он и подарил. Зонт-то новый, не ношеный?

– Новый абсолютно.

– А-а, а то я подумала, вдруг его предыдущая любовница оставила, а твой Ромео решил подарить, чтобы вещь не пропадала.

– Тьфу на тебя. Говорю же – новый!

– А сама что думаешь? – Рита не знала, что предположить. Если бы ей подарили зонт, то она бы с удовольствием его взяла и не мучилась дурацкими вопросами. Зонт и зонт. Какой в нем может быть смысл?

– Во-первых, я думаю, что это намек.

– На что? Что скоро октябрь, сезон дождей и простуд? – индифферентно протянула Гусева.

– Нет! И это художница! Никакой фантазии! Зонт маленький, складной, такой… ммм… пикантной формы.

– Ага, – заржала Гусева. – С сюрпризом: нажимаешь на кнопочку, а он – шарах! – и раскрывается! Фильм ужасов. У тебя с этим мужиком уже что-нибудь было, или это от гормонального дефицита у тебя так крышу снесло?

– Все у меня было. Это тот, про которого я у тебя спрашивала. Ты еще посоветовала первой ему предложить… ну, того… пока его Копейкина в кино не увела.

– Про Копейкину не помню, но, судя по всему, у тебя получилось.

– Еще как! Только не совсем так, как мы планировали. Он сходил с Копейкиной в кино, чтобы билеты не пропали, а потом приехал за мной.

– Какая прелесть, – кисло прокомментировала Гусева. – «Чтобы билеты не пропали». Хозяйственный-то какой, рачительный, можно сказать! Так чего ты маешься? Зонт – это подарок вполне в духе такого «среднестатистического» мужлана. Далее последуют более дорогостоящие предметы повседневного обихода. А вот когда он подарит семейную суповую кастрюлю на десять литров или посудомоечную машину, считай, что тебе сделали предложение.