Их не должно быть на такой высоте. Их не должно быть вдали от воды. Их не должно быть так много. Но они есть!

Осмотревшись, Катиджан вынужден был признать, что стрекоз стало слишком много. Не меньше сотни насекомых замерли на паутине, окружая мага со всех сторон. Они не попадали в эту ловушку, они оставались, потому что им этого хотелось.

– Кто вы? – прошептал Катиджан.

Они словно только этого вопроса и ждали. Стрекозы взвились в воздух одновременно, постепенно прижимаясь друг к другу. Там, где только что кружили насекомые, начало появляться что-то другое, темное, крупное – и точно не похожее на них.

Девушка. Когда насекомые исчезли, их место заняла молодая девушка, не высокая, но и не слишком низкая, худенькая, как подросток, в коротком платье, сделанном из тонкой высушенной коры. Она была похожа на человека, но ее истинную природу выдавала золотистая кожа с оливковым отливом, сине-зеленые пряди длинных волос, а главное, серебряные, словно сделанные из жидкого металла глаза. Они были слишком большими для человека – не до уродства, но заметно, и в сочетании с аккуратным маленьким носиком, широкими скулами и узким подбородком делали саму девушку похожей на стрекозу. Ее босые ноги двигались по паутине, не прилипая, она великолепно держалась на тонком тросе, и это тоже было важным знаком.

– Дриада, – догадался Катиджан. Она кивнула:

– Меня зовут Эйтиль Хелиге.

– Я все равно не запомню. Помоги мне!

– Зачем мне помогать тебе, если ты даже имя мое не запомнишь? – удивилась она. Голос был искристый, как звон серебряного колокольчика.

– Потому что ты пялилась на меня с тех пор, как я вошел в этот мир. Твои стрекозы кружили только надо мной, Рина и Унику не трогали. Ты знаешь, кто я и что от меня можно получить.

Катиджану казалось, что все очевидно. Дриада поняла, что он из третьей ветви, догадалась, что он могущественней и богаче своих спутников. Вряд ли она надеялась спасти его, но он, сам того не зная, подыграл ей. Теперь она могла требовать с него что угодно – услугу, деньги, покровительство.

С этим он легко смирился и был даже рад. Катиджан знал толк в сделках и готов был заплатить за свою ошибку.

Вот только дриада не спешила назначать цену. Она почему-то покраснела:

– Смотрела, потому что ты красивый. Чем плохо?

– Что ты несешь? – нахмурился Катиджан. – Говори уже, чего ты от меня хочешь. Если поможешь мне бежать, я все выполню.

– Я хочу убежать с тобой, – оживилась она. – Так можно?

Цена была странной, но Катиджан был не в том состоянии, чтобы удивляться.

– Хорошо, можно! А теперь освободи меня!

– Нужно быстро, кумо вернется!

– Это не кумо, – возразил Катиджан. – Они выглядят не так.

– Здесь – так! Ты многого не знаешь. Потом расскажу.

Она сняла с пояска остро заточенный камень и осторожно надрезала левую руку. Ее кровь, белая, как у всех дриад, потекла по паутине, освобождая мага. Катиджан попытался подняться, но у него мгновенно закружилась голова от боли, и он упал бы, если бы дриада не поддержала его.

– Держись за меня! – велела она. – Нести тебя по воздуху я не смогу, ты тяжелый. Но вместе мы спустимся.

За ее спиной распахнулись полупрозрачные, мерцающие золотом крылья стрекозы. Подставив плечо ему под руку, дриада сделала шаг вниз, увлекая их обоих в пустоту. Это не было ни полетом, ни падением, скорее, замедленным парением. Ее сил и правда не хватало, чтобы нести мага. Но благодаря ей они опустились на землю плавно, не разбившись.

– Бежать надо, – поторопила она. – Кумо чует… Мою кровь, твою кровь!

– А похоже, что я сейчас могу бежать?

– Надо!

Тут она не ошиблась: со стороны древесного ствола донеслось озлобленное шипение.

Похоже, уйти незамеченными у них все же не вышло.

Но бежать Катиджан действительно не мог. Он потерял много крови, его ослабил яд. Он видел, с какой скоростью двигался паук, рванувшийся за ними, понимал, что им не скрыться.

– Давай! – Дриада попыталась тянуть его за руку. – Ну же!

Она могла спастись, превратиться в стрекоз и разлететься в разные стороны до того, как паук добрался бы до них. А вместо этого она оставалась рядом с ним, хотя, скорее всего, понимала, какой это риск.

Катиджан не знал, зачем ей это нужно, но прогонять не собирался. Она нужна была ему, чтобы спастись.

– Ты должна достать шип, который у меня в спине, – сказал он.

– Что? Сейчас?

– Нет, блин, дождемся полной луны! Сейчас. Если этой дряни не будет, возможно, я смогу колдовать.

– Но это… опасно тут… грязно и больно…

– Давай! – прикрикнул на нее маг, не сводивший взгляда с приближающегося к ним чудовища. – Не тебе же будет больно!

– Тебя жалко.

– Просто сделай это, а то жалеть будет некого!

Дриада бросила на него сочувствующий взгляд, но возражать больше не стала. Катиджан почувствовал, как ее тонкие пальчики входят в только-только затянувшуюся рану. На этот раз он не смог сдержать крик, и дриада испуганно вздрогнула.

– Прости!

– Делай! – процедил сквозь сжатые зубы он. – Быстро!

Достать осколок оказалось непросто, похоже, он зацепился за кости, да и ткани, пораженные ядом, опухли и воспалились. Но дриада все-таки справилась: когда жвало наконец исчезло, Катиджан почувствовал облегчение, которого и ожидал. Яд действительно сдерживал его способности, но теперь он снова мог управлять ими.

И вовремя: пауку до них оставался последний прыжок, который он так и не сумел сделать.

Кадиджану потребовалось одно мгновение, чтобы превратить его в ледяную глыбу.

Но для него это был предел. Боль и усталость измотали его, он давно преодолел привычную границу своих возможностей. Сражаться с темнотой и дальше он не мог, знал, что теряет сознание.

Падая, он успел почувствовать, как дриада осторожно поддержала его, не дав удариться об землю.

Нужно было рассказать ему все сразу, как только она сама узнала правду. Но Дана не решилась, испугалась, что это может расстроить Амиара, да и Рин был против. Теперь она не могла избавиться от ощущения, что подвела его, хотя он ее не обвинял.

Они стояли вдвоем на морском берегу и смотрели на волны. Роувен позволил им остаться наедине, он дожидался их в отеле. И Дане сложно было поверить, что это правда он – тот, о ком она столько слышала, но никогда не надеялась увидеть.

– Так значит, моя мать и Роувен были любовниками? – задумчиво спросил Амиар.

– Не перевирай! – возмутилась Дана. – Я не это сказала. Кланы считали их любовниками, поэтому были против их общения. Но Эмилия была верна твоему отцу даже после его смерти, так что думай, что говоришь!