Вернувшийся Лайам сунул ей деревянную чашку.

— Я сам попробовал, миледи, — успокоил он. — Ужасно горько, так что пейте побыстрее. И воняет как из сточной канавы.

Джиллиан недоверчиво вгляделась в невинные голубые глаза.

— Собираетесь одурманить меня сонным зельем?

— Нет, миледи, — рассмеялся Лайам, — с нас и Кевина достаточно. Просто снадобье избавит вас от лихорадки.

Решив, что он не лжет, девушка залпом выпила лекарство, такое мерзкое, что ее едва не вывернуло наизнанку. Немного отдышавшись, она пробормотала:

— Лечение еще горше, чем болезнь!

— Рука сильно ноет? — осведомился Стивен.

— Не очень. Прошу извинить меня, джентльмены, я бы хотела посидеть вон на том валуне и поговорить с вашим лэрдом.

Фингал и Оссиан мгновенно расступились, чтобы дать ей дорогу, а Кит схватил с земли плед и помчался вперед, чтобы расстелить его на плоском камне. Благодарно улыбнувшись ему, Джиллиан устроилась поудобнее.

— Что мы еще можем сделать для вас, миледи? — осведомился Фингал.

— Спасибо, джентльмены. Вы бесконечно добры и великодушны.

— Всего лишь исполняем свой долг, миледи, — заверил Оссиан.

— Просто Джиллиан.

Такая фамильярность, похоже, неподдельно шокировала горца.

— Я не смею, миледи!

— Вот именно, — подтвердил Бродик, встав перед ней. — Можешь идти, — не повышая голоса, приказал он.

Воины почтительно поклонились Джиллиан, прежде чем направиться к озеру. Она выждала, пока они не исчезли из виду, пытаясь собраться с мыслями, понимая, что настало время подробно и честно рассказать обо всем, что произошло. Господи, но как же тяжело даже думать обо всем, через что пришлось пройти!

Распрямив плечи, она сложила руки на коленях. Рядом возвышался Дилан — очевидно, Бродик хотел, чтобы при их беседе были свидетели.

— Как ты повстречала Алека? — осведомился наконец лэрд.

— Не знаю как и начать.

— Говори все по порядку, — велел он. Девушка кивнула.

— Это безумие длится уже много лет.

— Безумие? — удивился Дилан.

— Не прерывай ее. Потом спросим обо всем, что захотим выяснить, — отрезал Бродик.

— У меня есть сестра. Кристен. Когда мы были совсем маленькие, на наш дом напали, а отца убили.

Поднявшийся ветер жалобно свистел в соснах, навевая тоску. Джиллиан, переплетя пальцы, в живейших подробностях описала ту страшную ночь, хотя, по правде говоря, не была уверена, помнит ли что-то сама или передает рассказ Лайзы. История сокровища Арианны и короля, одержимого мыслью отыскать убийцу возлюбленной, заинтриговала Бродика, но он по-прежнему воздерживался от выяснений и кивком велел ей продолжать.

— Если барон первым найдет шкатулку, то получит огромную награду. Им владеет алчность, — вздохнула Джиллиан. — Все же, думаю, он не знает точно, получила ли Кристен шкатулку, перед тем как покинуть Англию, иначе перевернул бы всю Шотландию, пытаясь ее найти.

Бродик поднял край пледа и накинул девушке на плечи.

— Ты дрожишь, — угрюмо проворчал он. Пораженная такой неожиданной заботливостью, она, запинаясь, поблагодарила его.

— А что было дальше? — допытывался он, отмахнувшись.

— Барон проведал, что Кристен действительно скрывается в нагорье.

— Откуда это ему известно?

— От горца, который явился к нему с предложением. Понимаете, барон много лет справлялся у лэрдов всех кланов, но никто не потрудился ему ответить, до тех пор пока не прибыл этот изменник. Он пообещал открыть все барону в обмен на услугу.

— Какую именно? — не выдержал Бродик.

— Потребовал, чтобы брата лэрда Рамзи похитили во время праздника. Задумал выманить в Англию самого лэрда и там предательски убить. Он желает смерти обоих братьев.

— Но украли-то мальчишку Мейтлендов, — возразил Дилан.

— Да, по ошибке. Дети поменялись пледами.

Вот теперь посыпался град вопросов. В конце концов у Джиллиан разболелась голова. С озера донесся смех Алека: должно быть, воинам было приказано отвлекать мальчика, чтобы тот не помешал Бродику и Джиллиан.

— Но при чем здесь ты, Джиллиан? — поинтересовался Бродик.

— Мне велено отыскать сестру и сокровище и вернуть барону до начала праздника урожая.

— А если не сумеешь?

— Тогда мой дядя Морган умрет, — неожиданно для себя всхлипнула девушка, но решила, что усталость, должно быть, лишает ее воли, и постаралась взять себя в руки. — Он мой единственный родной человек. Взял меня в дом и воспитал как свою дочь. Я люблю его и готова любой ценой защищать.

— Барон тебе не родич?

— Упаси Боже! Вы узнали все, что хотели? Пора укладывать спать Алека, уже поздно.

— Почти все. Назови только имя горца, вступившего в сговор с бароном.

— Я никогда его не слышала.

— Это правда? Неужели ни барон, ни его друзья ни разу не упомянули, как его зовут? — с досадой вырвалось у Бродика.

— Зачем мне лгать? Чтобы защитить предателя?!

— Но ты же его видела? — не отступал Бродик. — Алек все рассказал.

— Видела.

— И узнаешь его, если снова встретишь? — вмешался Дилан.

— Разумеется. Мы с Алеком спрятались на вершине холма, по склону которого шла тропинка. Он как раз проскакал мимо того места, где скрывалась я. Однако у него есть сообщники — те самые, что похитили Алека. Их двое или трое. — Почувствовав, что сейчас свалится от усталости, девушка прошептала: — Вы поняли, почему он так спешил в Даненшир?

— Сообщить барону, что он держит в плену не того мальчишку, — догадался Дилан. — И Алека немедленно прикончили бы, верно?

— К сожалению.

— Миледи, но ведь этот ублюдок вас избил? По какой причине? — справился Дилан.

— Мужчина, поднявший руку на женщину, — подлый трус, а трусам ни к чему искать оправданий своим гнусным поступкам, — гневно прорычал Бродик.

Джиллиан поплотнее стянула плед на груди.

— Наша первая попытка сбежать не удалась, и барону взбрело в голову проучить Алека.

— Мальчик сказал, что вы прикрыли его собой. Это поистине отважное деяние, миледи, — похвалил Дилан.

— Ничего подобного. Я вовсе не отличаюсь храбростью. Просто перепугалась, что мальчика убьют. Мне никогда в жизни не было так страшно. К тому же я услышала о скором прибытии горца и в панике спешила убраться вместе с Алеком как можно дальше от Даненшира, прежде чем… — Она осеклась и глубоко вздохнула. — Все висело на волоске. Нас могли разлучить или спрятать Алека, и каждый раз, думая о том, что могло бы произойти, я снова трясусь от ужаса. Отважная? Вот уж нет!