— Уж если тебе там так медом намазано, так какого чертавообще уходил?

— кричала Оксана.

Он посмотрел на нее как-то странно, но промолчал. Наконецмать уехала.

Оксана наслаждалась покоем, опять завела разные дела смаклером Володей. Хоть муж теперь хорошо зарабатывал, ее деятельная натуратребовала выхода, на сына Оксана давно уже махнула рукой, не вырастет из негоничего путного!

Помимо общих с Володей дел, Оксана решила заняться офортамиРембрандта.

Алчный блеск в глазах Леопольда Казимировича тогда, многолет назад, не давал ей покоя. Она решила предпринять пока осторожные, но своисобственные шаги.

В семействе Примаковых не все шло гладко. Николай ЕгоровичПримаков нашел тихое успокоение на Северном кладбище, Анна Матвеевна ездила кнему каждую субботу — по сезону, то цветочки посадить, то прибрать на могиле.После смерти мужа она стала прихварывать, но бодрилась, не стонала и нежаловалась на болезни, сидя с соседками на скамеечке во дворе.

Из родственников остался у нее один племянник Олег. И хотьОлег был женат и дочка у него маленькая, но старую свою тетку он навещал частои помогал по хозяйству, чем мог, а иногда и до поликлиники провожал.

В поликлинике тоже участковая Марина Евгеньевна попаласьочень сердечная и толковая. Сейчас ведь кому охота со стариками возиться?Пропишут какое-нибудь иностранное лекарство, а сколько оно стоит и может листарый человек его себе позволить — им и дела нет. А Марина Евгеньевнавнимательно всегда выслушает, да о жизни поговорит, да посоветует что-нибудьпопроще да подешевле, а то и что-нибудь из домашних средств, травку какую.Иногда даже сама принесет, что летом собрала да посушила. Анна Матвеевна оченьее уважала.

И ведь совсем молодая да красивая, а все только молодежьругают!

В этой же поликлинике открылся платный косметологическийкабинет.

Конечно, клиентура в этом кабинете была совсем другая, собычными больными этих дам спутать было невозможно. Но вот врач-косметолог изэтого кабинета, эффектная брюнетка лет около тридцати (это ведь очень, оченьпродолжительный период — около тридцати…), оказалась женщиной простой иобщительной и с Мариной Евгеньевной просто подружилась. Когда выдаваласьсвободная минутка у обеих ( а не выдавалась, так они ее, эту минутку, запростоорганизовывали), врач-косметолог заходила к Марине Евгеньевне выпить кофейку.Она ведь тоже была все-таки врач, не всегда только кремами да маскамизанималась, и чувствовалось, что настоящая медицина ее глубоко интересует. Онаразговаривала с Мариной Евгеньевной о ее больных, расспрашивала о всякихсложных случаях, иногда давала дельные советы.

Марина Евгеньевна знала, что не положено постороннемучеловеку показывать истории болезни, рассказывать о здоровье своих пациентов,но ведь все-таки врач, коллега, можно сказать, что-то вроде консилиума онипроводят. Да и кого уж, на самом-то деле, может всерьез интересовать здоровьерядовых пациентов рядовой районной поликлиники, в основной своей массе людейнемолодых и небогатых?

Поэтому, когда Марина Евгеньевна вошла как-то в свой кабинетс графином воды для кофе и увидела, что ее подруга рассматривает лабораторныйлисток с результатами анализа одинокой пожилой пенсионерки Анны МатвеевныПримаковой, она не только не насторожилась, но и вообще никакого значения этомуне придала.

Оксана была вне себя от беспокойства. Старуха Примакова,которую она так тщательно опекала и лелеяла, собиралась сыграть в ящик. Вовсяком случае, анализы показывали, что долго она не протянет. Что же делать?Бабка помрет, комната достанется племяннику с семьей, потом с ними неразберешься. Оксана подумала-подумала и решила открыться маклеру Володе. Вквартирном вопросе он большой специалист, поможет делом и советом. Однакомаклер выслушал ее с недоверием, понадобилось его долго убеждать. Во-первых,сказал он, был ли мальчик-то, а именно, что там еще за офорты такие? На этоОксана твердо отвечала, что офорты были, их видели. Во-вторых, продолжалмаклер, где у нее гарантия, что офорты остались у бабки? А может, их давновыбросили? Нет, отвечала Оксана, не знаешь ты этих стариков. Они никогда ничегоне выбрасывают.

А может, кто-то офорты эти у бабули давно купил? Да кто ихмог купить, про них никто и не знал, покойный старик Примаков их толькоГржемскому показывал. Стало быть, лежат они где-то у бабки в завалах и ждутсвоего часа. Тут мы как раз кстати и подоспеем.

Оксана сумела маклера Володю немного заинтересовать. Онпокрутился возле дома, где жила старуха Примакова, и по счастливому стечениюобстоятельств повстречал там мужа дворничихи Капитоновой дядю Васю. Дядя Васяко времени описываемых событий постарел, ничего не помнил из того, что он делалвчера, но зато хорошо помнил прошлое. Его жена примерным трудом заработала себеквартиру с удобствами и перевезла туда дядю Васю, а бывшую дворницкую ониоставили своему внуку Вовке, который к этому времени вымахал в здоровогобалбеса, хулигана и грозу всего квартала. Дядя Вася по старой памяти приходил всвой родной двор очень часто. Знакомых осталось у него во дворе не очень много— кто умер, кто переехал, а поговорить о прошлом хотелось, поэтому дядя Васябыл рад любому собеседнику у тем более такому приличному и денежному мужчине.Мужик поставил дяде Васе пиво и посидел с ним за компанию. Старика от пива развезло,он долго бормотал что-то о старых чекистах, о тайниках в каминах и озапрятанных там сокровищах. Разговоры эти маклера Володю не то чтобы убедили, анемного поколебали. Наконец он сказал Оксане, что квартира, где живетПримакова, конечно, неплохая, можно попробовать расселить, но дело это небыстрое, к тому же согласится ли еще бабка переезжать, обычно эти старухи оченьупрямые, хотят помереть там, где всю жизнь прожили, а не в какой-то незнакомойоднокомнатной квартире. И потом, чтобы спокойно покопаться в квартире, надо,значит, сначала самому эту квартиру приобрести, чтобы посторонних людей небыло, а у него, маклера, сейчас денег таких больших свободных нету.

И к тому же все-таки насчет этих офортов ему сомнительно. НоОксана хорошо помнила, каким она застала в свое время Леопольда Казимировичапосле его знакомства с офортами. Нет, не мог старик ошибаться, была у него вруках эта ценность!

Подождем, сказал маклер, ты понаблюдай пока за старухой там,в поликлинике.

В коммунальной квартире на Петроградской, где когда-то жилатолпа самых разномастных жильцов и бурлили коммунальные советские страсти,осталось ко времени описываемых событий только две, условно говоря, семьи: однасемья состояла из уже знакомой нам Анны Матвеевны Примаковой и горячо любимогоею кота Тимоши — серовато-голубого, зеленоглазого пушистого красавца, втораясемья… О второй семье надо рассказать чуть-чуть подробнее. ПресловутаяЗахарьиха в своей неуемной жажде территориальных приобретений совершеннозамучила все возможные инстанции заявлениями, ходатайствами и письмами иумудрилась-таки постепенно прибрать к рукам остальные три комнаты — кто изжильцов скончался от каких-нибудь естественных причин, кто предпочел как-нибудьиначе уйти с ее пути — квартиру получить или еще куда-нибудь от греха подальшесъехать, — короче, в ее руках оказалась вся квартира, кроме самой лучшейкомнаты — бывшего кабинета, где жила тетя Нюра — Анна Матвеевна.