Не радовались только члены клана «Нирвана». С самого утра клан-чат был раскален до предела. Как же так? А как же мы? Мы же должны быть самым первым Легендарным Магмарским кланом в этом мире! По всем параметрам! Ну да, «Падонки» всегда были сильным кланом, и с каждым днем становились все сильнее, у них было в клане аж 120 человек. Но в «Нирване» зато все очень крутые, хоть и народу всего 40 человек.

Угроза и Красный Ястреб периодически напоминали Лотозу про то, что «Нирвана» постепенно теряет свое преимущество. Но Лотоз говорил, мол, не парьтесь, все будет нормально – будем брать не числом, а умением. Вот станем Легендарными, тогда еще несколько крутых игроков к себе перетянем и восстановим статус-кво.

Но первым Легендарным кланом стали «Падонки».

И это был такой удар по «Нирване», что Лотоз даже слов не нашел. Ренн, как известно, отсутствовал уже целую неделю, аська и мобильник у него не отвечали. Алена же была для всех пустым звуком. Про нее вообще никто ничего не знал.

Страсти между тем накалялись. Лотоз, как глава клана, тут же отписал Судье: мол, а хрен ли? А где наш герб? Но Судья выпучил глаза (даже на картинке было видно, как он удивлен): а с чего это герб-то? Никаких денег Ренн ему не передавал. Да, был разговор, Ренн даже какой-то эскиз показывал Судье – мол, можно ли герб сделать? Да, можно. Вопрос денег. Ренн сказал, что деньги непременно будут. Но на этом все и заглохло.

Zelda застала уже самый конец разговора соклановцев. Началось с наивного вопроса.

ZELDA: И что с гербом-то?

Лотоз: А ни хрена с гербом. Нет его. И все тут.

ZELDA: Не сделали, что ли?

Лотоз: Типа того. Деньги не сдали.

ZELDA: Как? Мы же сдали, Ренн все подтвердил. Тыщу триста. Остальное он брал на себя.

Лотоз: Зашибись. Тока Ренна самого нету. Ни денег, ни Ренна. Ни хрена он не передавал.

ZELDA: Как?

Лотоз: Молча. Скрипя зубами. Собрал деньги – и каюк. Только его и видели.

Угроза: Вот тварь. И что теперь делать?

Лотоз: А что? Мобилу вырубил, не отвечает. Да он и сменит ее. Где он живет – ХЗ, а фамилию его и так никто не знает.

Красный Ястреб: Да я, если его встречу, я ему таких звездюлей вломлю!

Лотоз: Вот именно: если встретишь. А ты пойди встреть.

Угроза: По АйПи адресу вычислить мона.

Лотоз: У него он плавающий – проверяли уже. Хрен ты его вычислишь. А официально – только через уголовку.

Красный Ястреб: Да пох. У меня сосед – лейтенант.

Лотоз: Ага, ну так и пойди своему лейтенанту скажи, что, мол, сдали бабосы на клановый герб в игре, а он нас кинул. Что тебе там ответят?

Красный Ястреб: Я бы мог, конечно, своих подключить, но сами понимаете – тут деньга слишком малая, чтобы людей серьезных подключать.

Угроза: Во-во.

ZELDA: Да ладно. Может, ему срочно надо было, мало ли что?

Лотоз: Ага. Срочно-срочно. Знаю я, что он натворил.

ZELDA: Что?

Лотоз: Укатил в Египет со своей сукой.

Угроза: На какие шиши? Он же еще три дня назад нылся, что без работы.

Лотоз: На наши, блин, на сумму кланового герба, блин.

ZELDA: Подожди, он же вроде как серьезный бизнесмен. Крутой.

Лотоз: Ренн? Отстой он. Официантом работает в шалмане. А недавно его и оттуда выперли.

ZELDA: Почему?

Лотоз: ПОТОМУ ЧТО КОЗЕЛ, БЛИН. Неужели не ясно?

Вот такую информацию раздобыл Лотоз через каких-то общих с Ренном знакомых.

Дальше клан-чат представлял из себя настоящее поле битвы, пусть и словесное.

Это только с виду клан «Нирвана» выглядел как монолит – единым и мощным братством. Тот, кто был внутри клана, знал, что это далеко не так.

Ну, во первых, клан был основан четырьмя опытными, но очень своеобразными игроками: Лотоз, Алекс Блади, Красный Ястреб и Угроза. Это были четыре совершенно разных человека: встреться они – непременно передрались бы. Все были разного возраста, работали в разных местах и жили совершенно по-разному. В игре их объединяло только то, что все любили подраться. Очень сильно любили подраться. Но только в очень разных видах.

Красный Ястреб был морализатором и техническим экспериментатором – для него каждый бой был как научный эксперимент.

Его можно было бы назвать алхимиком, ищущим философский камень, но вот беда – в Дваре алхимики занимались изготовлением волшебных зелий. А Красный Ястреб искал СВОЙ философский камень, свою оптимальную тактику игры: на какой секунде ударить и какие комбинации суперударов против кого использовать. Периодически он выкладывал на форуме длиннющие трактаты с описанием, как, где и кого правильнее бить. Трактаты были написаны очень ученым языком, и их не каждый мог осилить – да это было и не нужно. Все равно, все, что Красный Ястреб выкладывал на форуме, были черновые варианты, и все эти схемы действовали плохо. Настоящие же схемы, те, которые действуют хорошо, он рассказывал только в клан-чате. Так же долго и нудно, так что запомнить, что же рассказывал Красный Ястреб, можно было, только если копировать клан-чат и потом долго перечитывать. Проблема была не в том, что Красный Ястреб косноязычен, а в том, что он был искренне убежден, что та схема, которую придумал он, единственная и что все должны драться именно так, как он сказал. Если же кто-то из сокланов начинал препираться, то он жутко обижался. Бывало, что целый день ни с кем из сокланов не разговаривал.

Другой игрок, Алекс Блади, любил просто снимать скальпы – и по барабану ему было, соблюдает ли он какие-то неписаные правила в игре или нет. Он нападал на маленьких, на больших, на слабых, на сильных – по барабану; главное – скальп.

У Лотоза было точно такое же увлечение, с той лишь разницей, что он любил играть в благородство и постоянно спорил с Алексом о том, что нельзя играть подло. На эту тему они с Алексом постоянно спорили, а Красный Ястреб, большой любитель стихов, писал после каждого спора эпиграммы то на одного, то на другого.

Угроза же, судя по всему, была мазохисткой, и ее основное увлечение было мирить эту троицу. Это с виду только она страшная, а для своих сокланов – настоящая мамаша.

Разумеется, весь клан разделял взгляды либо Алекса, либо Лотоза. Красный Ястреб был один такой на всю игру – хотя всех уже задрал. Угроза, Zelda и Гастин придерживались линии нейтралитета. И неплохо придерживались, раз клан не развалился.

Но после ситуации с клановым гербом обострилось все, что только могло обостриться.

Началось, разумеется, с Ренна. Долго выясняли, кто именно позволил ему стать клановым банкиром и кто именно позволил ему собирать деньги на клановый герб; но истину найти не удалось, а потому стали вспоминать прошлое.