– Тебе понравилось? Думаю, мы можем принарядиться и поужинать в хорошем ресторане. – Аннабель взяла гончую на руки и погладила ее длинные шелковистые уши. – Чтобы отпраздновать твое возвращение домой, выпускной и все такое.

– Сегодня?

– Конечно! Почему бы и нет?

– Давай. Если хочешь.

Сидя в обнимку с гончей, устроившейся у нее на коленях, она смотрела, как Бенни складывает одежду в свою спортивную сумку, чтобы отнести наверх. Сначала брюки, потом рубашку, а сверху галстук. Дешевая атласная академическая шапочка болталась у него на голове, то и дело сползая на глаза. Сын поднял взгляд на мать.

– Мне и дальше в этом ходить?

Кисточка свисала ему на лицо, и он сдвинул ее в сторону. Вид у него был очень утомленный.

– Ой, милый, нет, конечно. Прости… – Она бросила гончую на стол и сняла с Бенни шапочку, жалея, что затеяла все это. – Конечно, тебе не нужно носить эту дурацкую шапочку. Вообще ничего из этого можешь не надевать.

– Хорошо.

– Я просто хотела… – Аннабель остановилась и сделала глубокий вдох. Чего она хотела, уже не имело значения. Она потянулась, чтобы обнять его, но удержалась и только дотронулась до руки.

– Главное, что ты снова дома, – сказала она, нежно пожимая его предплечье. – Мы будем делать только то, что ты захочешь, хорошо?

– Я просто хочу пойти в свою комнату. – Бенни застегнул молнию на сумке и встал, а затем наклонил голову, прислушиваясь. Из гостиной доносился какой-то темный, настойчивый жужжащий звук.

– Что это?

– Ты о чем, милый?

– Этот шум. – Бенни сделал шаг в сторону гостиной, и звук стал громче, к нему добавился негромкий, но пронизывающий вой. – Что-то изменилось.

– А, ты, наверное, имеешь в виду мою новую рабочую станцию. Пойдем посмотрим… – Она пошла следом за ним в гостиную. – Впечатляет, правда?

Три модульных стола длиной восемь футов каждый стояли там буквой «П», занимая большую часть комнаты. По краям двумя рядами располагались пять больших плоских мониторов: три стояли внизу на столах, а еще два висели над ними на выдвижных кронштейнах, образуя второй ярус. Вводные устройства – клавиатуры, трекпады, сканеры и мыши – беспорядочно лежали на столах, а внизу виднелись клубки спутанных кабелей. За мониторами возвышалась стена стальных стеллажей, на которых мигала индикаторами армия модемов, маршрутизаторов, DVD-дисков, резервных накопителей и больших черных шумных коробок, называемых «регистраторами». Когда бригада техников устанавливала все это, Аннабель наблюдала за ними с ужасом. А когда они закончили, гостиная выглядела как телевизионный отдел новостей, диспетчерская аэропорта или какая-нибудь лаборатория в Кремниевой долине. Аннабель не ожидала, что ей понадобится все это оборудование. Разве она когда-нибудь научится со всем этим работать?

Кроме того, компания предоставила ей эргономичное кресло с колесиками, мягкими подлокотниками и расположенными под сиденьем ручками для регулировки высоты, наклона и поддержки поясницы. Когда Аннабель в первый раз села в него, кресло показалось ей тесноватым, к тому же она не могла дотянуться до рукояток управления. Заметив это, один из техников достал гаечный ключ и, ослабив крепление подлокотников, вытянул их на максимальную ширину.

– Вот, – сказал он. – Теперь попробуйте.

На этот раз кресло оказалось ей впору.

– Извините. Спасибо! – сказала Аннабель, хотя не испытывала благодарности. Она чувствовала унижение, а потом разозлилась на себя за то, что чувствовала унижение и зачем-то извинилась перед этим парнем, а затем разозлилась на него за бодишейминг[31], а потом ей стало стыдно за себя: он ведь просто хотел помочь.

Но, в конце концов, все это не имело значения. Главное, что она снова была трудоустроена на полный рабочий день с медицинской страховкой. Кресло было изящным и удобным. Пользоваться оборудованием она научится. Может быть, в конце концов, все не так уж плохо. Плавно катаясь внутри своего П-образного стола от одной установки к другой, Аннабель испытывала гордость, как будто получила какую-то важную должность.

Теперь она величественным жестом указала на светящиеся экраны.

– Ну, как тебе? Круто, да? – Она подошла, села в кресло и повертелась на нем. – Прямо как в НАСА. Как центр управления полетами.

– Да, здорово, мам, – сказал Бенни, держа перед собой сумку, как щит. Пятясь, он вышел в коридор и поднялся в свою комнату. Аннабель, продолжая медленно вращаться, осталась сидеть в кресле. Через несколько секунд она услышала, как дверь его спальни хлопнула, затем послышался звук его шагов вниз по лестнице.

Бенни ворвался в гостиную, волоча за собой большой тяжелый мешок для мусора.

– Я же говорил тебе не класть свое дерьмо в мою комнату! – Он швырнул мешок в ее сторону, потом пнул его ногой. – Зачем ты это делаешь?

Лицо Аннабель покраснело, она выглядела так, словно вот-вот расплачется.

– Ну, пожалуйста, родной, – произнесла она, вытирая лоб рукавом толстовки. – Не сердись. Мне нужно было перенести вещи, чтобы освободить место для рабочей станции.

– Ты должна была спросить у меня разрешения! Это моя комната! Ты не имеешь права вот так бросать свое барахло в мою комнату!

– Ты абсолютно прав. Я должна была спросить разрешения. Милый, прости меня, пожалуйста. Я помогу тебе…

– В этом доме для меня нет места!

– Я все это уберу, обещаю тебе. Это просто временно…

– Чушь собачья! – ответил Бенни. Он еще раз пнул мешок, и энергия злости в нем иссякла. – У меня есть в этом серьезные сомнения.

Он стоял там, глядя на штабеля мусорных мешков, рядами стоявшие в гостиной, а затем перевел взгляд на мигающую, гудящую массу приборов, посреди которого сидела Аннабель. Бенни не мог заставить себя посмотреть на нее. Он глубоко вздохнул, задержал дыхание и начал считать.

Этой технике научил его тренер. Он раздавал им пустые Копинг-карточки[32]. На одной стороне нужно было составить список триггеров[33], которые вызывали в них злость, печаль или депрессию, а на обратной стороне они записывали стратегии преодоления этих состояний.

Под триггеры было отведено пять строк, поэтому Бенни написал:

1. ножницы

2. душ

3. оконное стекло

4. рождественские игрушки

5. игрушки доктора Мелани

Тренер просмотрел его список и попросил его конкретней описать те случаи, когда он оказывался во власти неприятных эмоций, и тогда Бенни дополнил каждую строчку:

1. ножницы, когда они хотели пырнуть

2. душевая головка, когда она плачет

3. оконное стекло, когда оно убило птицу

4. рождественские игрушки, когда я наступил на них в коридоре

5. игрушки доктора М, когда они начинают вспоминать.

Потом тренер подсел к нему, дал ему новую карточку и сказал, чтобы на этот раз Бенни попробовал думать о более общих вещах: не о конкретных объектах, а о ситуациях, которые выводят его из себя, печалят или расстраивают.

«Вы