Вскоре я понял, что мне достаточно шепотом назвать остров, приложив лоб к ящичку слоновой кости. Каждый раз перед моим внутренним взором вставало видение этого острова, каждый раз чуть ближе, но с одной и той же точки наблюдения.

С таким превосходным инструментом даже чурбан, который ни разу им не пользовался, без помех может вести судно. Когда я решил, что курс установлен хорошо и мы движемся на юго-восток, я приказал лодке идти на полной скорости.

Думаю, в случае крайней необходимости мы могли бы идти и быстрее.

Даже и сейчас мы шли так быстро, что перед носом возникала волна и маленькие волняшки ритмично ударяли по бортам лодки, проносясь под килем. Иногда, завидев другое судно, я приказывал снизить скорость, чтобы на нас не смотрели как на чудо. И все равно – холодный ветер дул в лицо с такой силой, что дышать было трудно.

Но теперь перед нами лежал необъятный водный простор. Дельфины состязались с нами, прыгая в волнах рядом, но вскоре и они отстали.

Как я уже говорил, наша цель находилась не менее чем в двух сотнях миль напрямую через море от того места, откуда мы начали наш путь. Это было около половины дня дороги по воде. Когда на нас пошла полоса шквального ветра с дождем, я забрал ларчик с собой в каюту. Наша лодка заметно снизила скорость и без помощи рук человеческих сама стала вилять среди волн, чтобы избегать их ударов и сделать наш ход помягче. Но я все равно знал, что мы идем вперед и вперед.

Вскоре мы увидели гористый, частично покрытый лесом горб Крита над волнами. Остров был более полутора сотен миль в длину, но очень узок. Только после часа хода на невысокой скорости мы вошли в оживленную гавань Кандака, столицы Крита. Он был куда больше, чем любой город, который я видел до того. Неподалеку был виден широко раскинувшийся дворец, в котором менее года назад, как всем было известно, взошла на престол юная царица Федра. Я помнил, какое возбуждение вызвали в Кадмее тогда вести о странных и кровавых событиях, предшествовавших ее воцарению.

Когда мы вошли в гавань, стал виден почти весь Кандак. Рядом с дворцом появилась внешняя стена прославленного Лабиринта, занимавшего около четырех квадратных миль земли.

В гавани трудились всякие рабочие и мастера, праздный народ прохаживался по набережной, но мало кто заметил маленькую лодочку, в которой сидели юноша и мальчик, причем с виду совершенно не похожие на сумасшедших. Над лодкой стоял парус, создававший вид, что мы идем под ветром.

Однако кое-кто явно ждал нас, поскольку мы еще не успели закончить швартовку, как к нам по причалу подошел человек и от имени царицы приветствовал нас.

Мы еще и на берег не успели ступить, когда узнали, что слухи, ходившие о событиях на острове, были во многом только слухами – как и то, что царица собирается выйти замуж. Пока никто ничего в точности сказать не мог. Люди шептались о том, что ее сестра Ариадна недавно сочеталась браком с нынешним воплощением бога Диониса.

Когда мы пошли прочь от гавани, где оставили на приколе подарок Гермеса, наш провожатый обернулся и окинул взглядом корабли.

– А где же ваша лодка? – изумился он. – Она же только что была здесь…

А я по-прежнему видел ее, да и Энкид тоже, хотя от нее сейчас остался лишь прозрачный силуэт. Тогда мы как могли успокоили нашего провожатого и последовали за ним к царице.

Нас отвели во дворец. Едва мы успели войти, как нам сказали, что царица Федра уже знает о нашем прибытии и с нетерпением нас ожидает.

Когда мы с Энкидом шли по коридорам, мы почти ожидали увидеть где-нибудь мельком божественного Диониса, но нам сказали, что ни его, ни его супруги царевны Ариадны на острове сейчас нет.

Царица Крита лично приняла нас. Это была привлекательная женщина лет двадцати с небольшим, темноволосая и плотная. Ее народ полагал, что она недолго останется незамужней, но, естественно, супруга она будет выбирать тщательно.

Поскольку мы с Энкидом были из кадмейской знати, мы знали, как вести себя в присутствии царицы и чего при дворе ожидают от посетителей. Так что мы были не слишком смущены, как большинство наших сверстников, окажись они на нашем месте. Юная царица была дружелюбна и любезна.

– Мой брат, – закончила свою речь царица, – очень хочет вас увидеть, и я должна проводить вас к нему. Но есть еще один человек, который прежде должен с вами поговорить.

Послышался знакомый голос, и я тут же узнал этого человека. И мы с Энкидом с удивлением поняли, что Мастер каким-то образом успел добраться до Крита раньше нас и с легкой насмешкой на нас смотрит.

Поначалу я пялился на Дедала, не веря глазам своим. Потом во мне взыграли злость и подозрительность, и я решил, что передо мной призрак и что меня просто дурят.

Я вскочил на ноги, схватил его за руку, чтобы он не успел убежать, стараясь не повредить ему руку и не сломать костей.

– Царица, – воскликнул я, обернувшись к ней, – это не может быть Дедал! Мы оставили его на берегу, а приплыли мы сюда быстрее, чем любой корабль!

Царица и ее свита поначалу были весьма испуганы моим порывом, и в зал ворвалась стража с копьями наготове, но через несколько мгновений холодные головы из свиты поняли, в чем дело. И оставили Мастеру самому объясняться со мной.

– Пусть твоя лодка и быстра, но тебе придется смириться с тем, что есть транспорт и побыстрее.

– Как такое может быть?

Прежде чем заговорить, он огляделся и понизил голос.

– Пока помалкивай об этом. Я прибыл сюда в колеснице Диониса.

Какое-то мгновение я думал, что Мастер шутит, но потом увидел, что он совершенно серьезен. Дедал явно не впервые ездил в этой колеснице, поскольку воспринял все с изумительным спокойствием.

Чуть позже и мне довелось мельком увидеть сверхъестественных леопардов и колесницу, ждущую внутри дворца в конце тускло освещенного зала, хотя хозяин этой колесницы, бог, был где-то в другом месте.

– А где же Дионис? – шепотом спросил я Дедала, шедшего рядом со мной.

Мастер сурово посмотрел на меня.

– Я не спрашиваю его о том, куда он ушел и когда вернется. Он может быть сейчас очень далеко. Колесница – не единственное его средство передвижения.

Я молча прошел мимо стражей в дворцовой одежде, мимо прекрасных статуй, символизировавших богатство и власть. Энкид, шедший следом за мной, все время молчал. Мы были уже очень далеко от пастушьего лагеря Кадмеи.

Ожидая известия о том, что царевич Астерион готов принять меня, я решил воспользоваться возможностью и отыскать Мастера. Хотя я едва-едва был знаком с Дедалом, я начинал ему верить, а мне нужен был его совет по некоторым вопросам.

В то время Энкид, не обремененный никакими заботами, кроме величины своих мускулов или мечтами о той горе золота, которую он когда-нибудь добудет, исчез на дворцовой кухне. Я был уверен, что найду его там, когда мне будет нужно – он будет рассказывать всякие байки, поглощать еду и волочиться за поварихами.