Хоженая тропинка заметно пошла вниз. Призрак уже не сдерживал свой бег, и отчаянно размахивал руками, боясь только одного: не запнуться и не упасть. Здесь можно запросто переломать шею. А смерть не входила в планы бывшего каторжника. Мимо с сумасшедшей скоростью проносились валуны, какие-то переплетенные между собой корни кустарников и деревьев, и Призрак молил всех богов Тефии, которых умудрился вспомнить в эту минуту, чтобы остаться на ногах.

Он все-таки запнулся и полетел носом вперед, но на счастье, уже у подошвы следующего холма. Выставил руки, и обдирая кожу на ладонях, затормозил падение. На четвереньках пополз вперед, не замечая больно впивающихся в колени камней. И только потом, задыхаясь от страха и адреналина, бурлившего в крови, вскочил и понесся дальше. За спиной послышались крики. Стражники заволновались, что беглец все же скроется, и ускорили движение.

Призрак взлетел на каменистую гряду, вспугнув чаек и бакланов. Птицы с дикими и пронзительными криками метались над его головой, а особо возмущенные старались отогнать его от гнезд ударами крыльев.

Тяжело дыша, парень остановился на краю отвесной стены и со страхом взглянул вниз, ощутив противные спазмы в животе. Когда-то часть скалы, на которой он находился, откололась и обрушилась в воду, удачно образовав тихое местечко, куда не докатывались смертельно опасные волны. Если прыгнуть точно в центр этой своеобразной лагуны, можно рассчитывать на спасение.

Пока Призрак колебался, появились преследователи, злые как черти. Обливаясь потом, они остановились и выдернули из ножен палаши. В их глазах читалось желание покромсать упрямца на кусочки и оставить на съедение птицам.

— Красавчик, когда закончишь его потрошить — отдай мне! — выкрикнул один из стражников в кожаном черном жилете, надетом на голое тело. На правой руке четко выделялась татуировка в виде черепа, держащего в зубах длинный кинжал.

Главный по страже как будто не устал от беготни по холмам. Он только снял свою шляпу, обмахнулся ею и напялил обратно на голову. Произнес с укоризной:

— Куда же ты собрался, малыш? Отсюда не убежишь. Очень меня заинтересовало, какого дьявола вы на этом острове забыли и что вынюхивали так старательно много дней?

— О чем говорить, Красавчик? — дыхание постепенно приходило в норму. Оставалось только внимательно следить за стражниками, расположившимися на узком пространстве полукругом. Татуированный стоял ближе всех и был готов первым броситься на штурмовика. Его сдерживало только одно: всего лишь шаг — и Призрак улетит вниз. Значит, он нужен охране острова живым. — Мы уже все рассказали. Что ты хочешь от вора и бродяги?

— Ну, например, услышать, с какой целью Эскобето прислал вас на Мофорт, — главный стражник острова приветливо улыбнулся, но в его дружелюбие Призрак не поверил. Глаза Красавчика были налиты чернотой, в которой могло таиться все что угодно. И от этого Призраку стало неуютно. — Давай присядем, поболтаем по душам.

— Я с Эскобето дружбу не вожу, — сплюнул парень. — Он мне никто. Не отец, не брат!

— А зачем он собрал вас, каторжных ублюдков, в одном месте и гоняет с оружием, словно готовит к войне?

Спина штурмовика заледенела. Как об этом узнал Красавчик? Неужели в отряде Игната находится стукач? Или даже в окружении командора? Ох, как плохо!

— Ладно, — оглянувшись по сторонам, главный охранник присел на нагретый солнцем валун. — Так и быть. Я с удовольствием послушаю твой рассказ про жизнь на Инсильваде, и зачем ты решил поселиться со своим дружком именно здесь, а не в Клифпорте или на острове Магов, к примеру. Да на архипелаге земли хватит десяткам тысяч людей, подобных тебе! А вместо этого вы стремитесь под бочок к Старейшинам! Думаешь, я поверил в твою сказки? Признаешься — так уж и быть, замолвлю словечко перед Локусом, чтобы в живых оставили. Но поработать в кандалах некоторое время придется.

— Я на каторгу не вернусь, — оскалился как волк, попавший в западню, Призрак. И сделал еще один шаг к обрыву. В животе кишки снова стянуло от страха, а сам он с тоской подумал, что, неправильно рассчитав прыжок, размозжит себе голову об острые камни, торчащие из воды.

— Ты, никак, прыгать собрался? — заржал пират с татуировкой черепа. — Красавчик, может, дадим ему самому шею свернуть?

— Пусть свою душу облегчит, тогда отпущу, — лениво ответил главный.

— А ты мне кто, пастырь? — еще один шажок к пропасти. Корсары не сводили с него глаз, но пока ничего не предпринимали. Призрак глубоко вздохнул. — Я ни перед кем душу не облегчаю. Говорят, только мать может понять своего сына и простить все его грехи. Но я уже и лицо ее забыл. Когда она умерла, мне было пять или шесть лет.

— Очень трогательно, — ухмыльнулся Красавчик, и хлопнув ладонями по коленям, решительно поднялся. Он еще находился в состоянии ленивой расслабленности, но последнее движение штурмовика его насторожило. Все-таки что-то в лице молодого парня ему не понравилось. Рявкнул: — Держите его, олухи!

И Призрак, сильно оттолкнувшись от края скалы, нависавшей над темно-изумрудной чашей небольшой заводи, прыгнул в опрокинутое небо. Сердце провалилось в желудок от ужаса высоты, и он уже ничего не слышал: ни криков раздосадованных пиратов, ни беснующихся в воздухе птиц, а только свист в ушах. А потом резко приблизилась поверхность моря, в которое парень вошел тяжелой глыбой и с шумом погрузился в холодную воду.

Пират с татуировкой звучно сплюнул вслед за сиганувшим с высоты идиотом, и опасливо отодвинулся от края.

— Что там? Разбился? — Красавчик нервно дернул ворот камзола и глубоко вздохнул. Такого представления он не ожидал.

— Утонул, — его помощник яростно почесал шею. — Камнем ушел под воду. Ждал, думал всплывет.

— Пошли, — приказал главный охранитель острова. — Спустимся вниз, пройдитесь по берегу. Надо убедиться, что этот шустрый малый не выплыл где-нибудь.

— Да расшибся он, — уверенно сказал до сих пор молчавший третий пират. — Здесь высота как у двух грот-матч. Без шансов.

— Сделаете, как я сказал, — в голосе Красавчика появились жесткие нотки. — Проверьте весь берег, где сможете пройти. А я до «Морской раковины» прогуляюсь. Беспалый должен был второго паренька за жабры взять. Надеюсь, тот себе башку не расшиб, чтобы не отвечать на наши вопросы.

Поединок решили устроить во дворе форта. Выбранная площадка представляла из себя небольшой пятачок земли между блокгаузом и хозяйственными постройками. Мои штурмовики встали в круг, обозначая место боя. Шкиперы флотилии косо поглядывали на необычных парней в черных одеждах. Михель грамотно расставил охрану не только на воротах и на стенах, но и разоружил всех обитателей форта. Так что можно было не волноваться, что в самый неожиданный момент на нас могут напасть.

Лихой Плясун стоял в нескольких шагах от меня и лениво готовился к бою. Он снял пояс и кафтан, небрежно отбросил вещи в сторону. Кто-то из шкиперов протянул ему палаш и аксумский кинжал с характерным изгибом клинка. Свет факелов, прикрепленных на стену блокгауза и магических фонарей, стоящих на земле между ног зрителей, освещал место поединка. Черные тени плясали на лице командора, превращая его в подвижную и меняющуюся маску смерти. В глазах Плясуна я не заметил неуверенности или страха. Он был серьезным противником, и недооценка сил фраймана грозила мне поражением. Здесь не будет места благородству, и мы оба знали, что один из нас сегодня умрет.