тех пор века прошли, века,

          Но да услышит наделенный даром слышать.

            Поэт, волшебник ты! Кто бы подумать мог...

           Мне заглянуть успеть бы в Детский уголок.

                   А после к сэру Пиквику, эсквайру,

               На фейерверк я приглашен под вечер.

              Тогда прощай. Привет ему сердечный.

                           Я не забуду твой урок.

Существует мнение, что импрессионистическая живопись и поэзия символистов повлияли на Дебюсси намного сильнее, нежели музыка его современников и предшественников. Лично меня это нисколько не удивляет; я и сам почерпнул из живописи и музыки (особенно музыки) значительно больше идей и вдохновения, чем у всех вместе взятых поэтов — стихотворцев. Дебюсси тому наглядный пример. Но интересно: его вдохновили ли бы хоть сколько-нибудь мои «образы»? Этого я никогда не узнаю, но может быть они не оставят равнодушными кого-то из вас?

ОБРАЗЫ

/Приношение Клоду Дебюсси/

                 Здесь есть простор душе!

           А одиночество оставь среди людей.

                          Март на исходе.

                    День длинней, чем ночь.

                      Но снег... снег... снег...

           Так и сочится изо всех небесных пор —

                  В саду и так уж по колена.

                       Зато простор душе,

                 Такой простор... вселенной!

                А одиночество — среди людей.

                                       * * *

                          Мая зеленая юность

                     День ото дня расцветает,

                  Играет на струнах сердечных

                       Беспечной, легкой рукой.

                           Яркие краски июня,

                      Лета знойные страсти? —

           Ах, оставьте, оставьте, оставьте

                      Мне эту зеленую юность

                     И этот простор голубой!

                                       * * *

                  Луна купалась в зыби облаков,

        Как светлый поплавок на удочке Всевышнего.

                             И был улов Его

                            (скорее запиши!)

                           в ту ночь таков:

                          Две любящих души.

                                       * * *

                               Светило солнце.

              Вдруг — облачко, и солнца не стало.

      Такое маленькое облачко на чистом синем небе!

                                       * * *

                  Я нанизал невыплаканные слезинки

              На луч зари, проникший через занавеску.

              Но луч исчез — и с ним мое богатство.

                 Я было опечалился, вдруг слышу:

                             Дождь за окном!

                                       * * *

   Отгрохотав, тучи долго еще ворочались с боку на бок,

                        Словно сушились на солнце.

 Затем невидимый исполин, как тряпкой, протер ими небо

                        и забросил куда-то за лес.

И был большой фейерверк — сначала в траве и на листьях,

         А ночью — на до блеска начищенном небосводе.

                                       * * *

                 Я однажды сидел у болотного озера

               И увидел вдруг в нем, у самого берега,

                                Белое облако.

                           И залюбовался я им.

           Но едва лишь встал, желая приблизиться,

                 Из-под ноги скатился ком земли —

                Облако все сморщилось и исчезло.

                        Тогда я поднял голову —

                       Оно было высоко-высоко

                       И, кажется... удалялось.

                                       * * *

                  Уж солнце возвещает новый день,

                    Заигрывая с крышами домов.

                               А много выше —

                                Выше облаков,

                Сама как облачко, тиха, как тень,

     Луна — воспоминание о чем-то грустном очень:

                                То ли о ночи,

                             То ли... о жизни.

                                       * * *

                              Дождь на диете:

                    Лениво лижет жухлую траву

       Обсасывает веточки, клюет опавший лист.

                                     Тоска.

             Томятся небеса, печной глотая дым.

               Сад онемел, скучает хризантема.

                 Вздыхают сосны в темноте...

                              А мне тепло!

                         А мне светло, уютно —

   От мыслей, что к тебе влекутся, как магнитом.

           И дождь мне музыка, и осени палитра

                           Милее лета мне,

                             Любимая моя.

МИКАЛОЮС КОНСТАНТИНАС ЧЮРЛЕНИС

ХУДОЖНИК, КОМПОЗИТОР, ПОЭТ

Моим литовским друзьям

«Трудно выразить, как взволнован я этим замечательным искусством, которое обогатило не только живопись, но и расширило наш кругозор в области полифонии и музыкальной ритмики /.../

Это — новый духовный континент, Христофором Колумбом которого стал Чюрленис.»

/Ромен Роллан/

Мысль пронзила все видимые пределы Вселенной и!.. в тысячный раз заблудилась среди бесчисленных насмехающихся звезд. Наконец, с миллионной попытки, она достигла Божественных первоистоков, и тут ее остановил строгий окрик: «Зачем явилась?»

                          Я... я... видите ли...

               Ступай обратно, здесь тебе не место!

                          Но я хотела только...

         Чтобы приблизиться ко Мне довольно и земли.

Пристыженная, она вернулась и заугрюмилась, затем надолго

                              впала в дремоту

                         Разбудил ее все тот же

                  строгий голос: «Очнись! Смотри!»

На обнаженной после зимней спячки земле распускался цветок;

              нежный, хрупкий, он медленно разгибал

            свою серебром опушенную шейку, разогнул —

          и вот уже над бурой, невзрачной землей сияет

     словно скроенная из лоскутков неба чашечка, а в ней —

    все тепло солнца и затаенное мерцание звезд в глубине.

А вокруг уже звучит, разрастаясь, неведомая дивная музыка...

          Тогда снизошел на нее, наконец, великий покой.

                           Такой великий покой!

                                   Надолго ли?

Это имя, даже в Петербурге, многие знают разве что по-наслышке, а между тем, речь идет об одном из самых удивительных гениев в искусстве 20 века. Наверное не случайно, что гений этот родом не из Франции,