— Ясно. Вам нужно было только дождаться, когда я усну. И сколько же ночей вы пытались до меня докричаться, ваше высочество?

— Весь день вопил. Еле дождался ночи.

— Наверное, все получилось потому, что призраки относятся к области магической, — предположил Мэт.

— Да какая мне разница почему? Говорите мне поскорее, кто меня прирезал?

— С радостью бы сказал, — честно признался Мэт. — Более того, я бы с превеликим удовольствием сообщил эту весть вашим родителям, дабы они отказались от планов нападения на Меровенс. К несчастью, выходит, что у всех было полным-полно причин отправить вас на тот свет.

— О да! Они все меня ненавидят, завистливые ублюдки!

— Кроме того, у всех есть алиби. — Насколько Мэт знал живого Гагериса, завидовать, собственно, было нечему. Просто когда людей обижают, у них порой возникает желание дать сдачи. — Не подскажете ли чего-нибудь?

— Кого вы подозреваете?

— Всех, кто был в ту ночь в кабачке.

— А мне-то откуда знать всех, кто был в кабачке в ту ночь? — Это верно, — вздохнул Мэт. — Ну, если вы не знаете, кто вас прикончил, то мне-то откуда знать?

— Оттуда! Вы маг, будьте вы трижды прокляты!

— Я бы на вашем месте поосторожнее употреблял слово «проклятие», — посоветовал призраку Мэт. — Вы еще видели туннель?

— Да, он появлялся передо мной еще дважды, — голосом, дрожащим от страха, отвечал Гагерис. — Но я кричал и ругался, я проклинал моего убийцу, и туннель исчезал.

— Недоделанное дело, — пробормотал Мэт.

— Что вы там такое бормочете? — забеспокоился призрак принца.

— Да ничего особенного, — успокоил его Мэт.

Почему-то Мэт решил, что если он изловит и накажет убийцу принца, туннель, в конце которого Гагерису виделся свет, в следующий раз не исчезнет. К этому миру принца привязывала только злоба на убийцу и жажда мести. Однако Мэту не особенно хотелось, чтобы призрак принца об этом узнал. Ему совсем не нравилась участь человека, осаждаемого призраками и духами как наяву, так и во сне, и он не собирался подсказывать Гагерису, что у того есть способ избежать окончательного ухода в мир иной.

— Послушайте-ка, ваше высочество... Вас никто не видит?

— Нет, — настороженно отозвался призрак.

— В таком случае вы можете подобраться к кому угодно и понаблюдать за ними, когда они думают, что они одни и в полной безопасности.

— И за кем вы мне советуете пошпионить?

— Для начала — за всеми членами вашего семейства. Но что еще важнее — в ту ночь в кабачке присутствовал колдун.

— Колдун? — вскричал призрак. — Ну, значит, он меня и убил!

— Почему же? Потому, что ему подвластны колдовские чары? Поверьте, пока я не имею убедительных доказательств того, что это он вогнал нож вам в спину или сделал так, чтобы нож сам в нее вонзился. Если на пошло, он отрицал свою вину.

— Еще бы он не отрицал, тупица ты безмозглый!

— Эй! — возмутился Мэт. — Вы хотите, чтобы я нашел вашего убийцу или нет?

— Конечно, хочу! Как вы только смеете спрашивать?

— Смею, потому что я единственный, кто мог бы это сделать, так что говорите со мной учтиво либо я умою руки, и дело с концом.

— Вы не смеете так говорить с принцем!

— И это я смею, потому что женат на королеве, — напомнил разбушевавшемуся призраку Мэт. — На самом деле, если уж вдаваться в подробности, то мой брак делает меня равным принцу, и притом позиция моя в данной ситуации будет посильнее вашей. Только попробуйте еще раз меня оскорбить, и я брошу розыск вашего убийцы, обещаю!

— Если вы это сделаете, я буду преследовать вас до конца ваших дней!

— Опоздали маленько, — заметил Мэт. — Вынужден вас разочаровать, но за мной уже кое-кто ходит по пятам, и этот кое-кто — бохан. Хотите сразиться с ним за это право?

Гагерис нечленораздельно выругался, но явно испугался Мэт понял, что средневековые предрассудки порой можно использовать себе во благо. Надо же! Принц — сам призрак, а боялся бохана!

— Шли бы вы, что ли, ваше высочество, — проворчал Мэт. — Мне надо поспать. Как я найду вашего убийцу, если не высплюсь?

— Настанет день, и ты об этом пожалеешь, маг! — прошипел Гагерис.

— Сильно сомневаюсь, — буркнул Мэт и мысленно накрылся одеялом с головой. — Топайте, топайте, ваше высочество.

Что характерно — Гагерис ретировался. Возможно, это произошло потому, что сэр Оризан разбудил Мэта, потому что настала его очередь дежурить. А через полчаса Мэт решил, что уж лучше бодрствовать в дозоре, чем видеть такие сновидения.

* * *

Войско графа Салена, маршала Бретанглии, двигалось по дороге. Первыми скакали на конях рыцари, за ними шагали пехотинцы. Дорога шла по скалистому гребню. Впереди виднелась расселина между холмов.

На вершине одного из этих холмов, огражденный с двух сторон здоровенными валунами, восседал верхом на коне сэр Гандагин, рыцарь лет сорока. Он совещался с принцем Брионом.

— Мы можем удержать эти холмы, ваше высочество, но все же противник превосходит нас вдвое, а маршал Сален — самый блестящий рыцарь в Бретанглии. После вас, безусловно, — поспешно добавил он.

— Избавьте меня от лести, сэр Гандагин, — поморщился принц. — Я мог бы мечтать сравниться с сэром маршалом в рыцарском благородстве, но мне неоткуда взять доблести, которой овеял себя этот человек, будучи старше меня на тридцать лет. Понимаю, здравый смысл в ваших речах присутствует, а маршал и вообще — воплощенный здравый смысл и вера в строгость и порядок. Строгость и порядок — вот принципы, руководствуясь которыми, он муштрует свое войско. И если мы обрушимся на них, подобно диким кельтам, то уподобимся воинам королевы Боудикки, когда та напала на войско ремлян, узнав, что они хитростью отобрали у нее целую провинцию — выторговали за драгоценные камни, которые на поверку оказались стекляшками. Боудикка ремлян на куски разорвала, потому что они не знали, как ответить на дикость ее атаки.

— Замысел недурен, — признал сэр Гандагин. — И все же, мой принц, вспомните о том, что в конце концов ремляне разбили Боудикку.

— Это было потом, — возразил Брион. — Мне не нужно выигрывать войну. Я хочу выиграть только эту битву.

Авангард войска маршала вошел в расселину между холмами.

— Вперед! — скомандовал Брион и воздел над головой меч, издав тот же жуткий боевой клич, который тысячу лет назад поверг в трепет ремских легионеров. Его клич подхватили пять сотен глоток с обеих сторон от дороги. Воины Бриона, облаченные в легкие доспехи, посыпались с холмов вниз, держа копья наперевес.

— Сомкнуть ряды! — скомандовал маршал, и две шеренги его воинов встали плечом к плечу и сомкнули щиты. Возникла непроницаемая стена, ощетинившаяся копьями.