туфли придавали облику доктора что-то женственное. Унисекс – так, кажется, называется этот стиль.

– Доктор Цайзиг? Не уделите минутку внимания?

Доктор раздраженно обернулся:

– Мы знакомы?

– Нет, и не договаривались о встрече. Но у меня есть вот это… – Арне взмахнул полицейским удостоверением. – И я хотел бы с вами поговорить.

Цайзиг переложил портфель из одной руки в другую, чтобы взглянуть на наручные часы, не особенно дорогие на вид. Похоже, он не страдал чрезмерным тщеславием, как большинство врачей с успешной частной практикой, с которыми Арне приходилось иметь дело по службе.

Комиссар полагал, что часы многое могут сказать о человеке. Сам он носил модель за пятьдесят евро от заштатного производителя, обанкротившегося лет пять или шесть тому назад.

– В девять у меня пациент. – Цайзиг недовольно скривил уголок рта. – Это так срочно?

– Если б это было не срочно, я не стал бы вас беспокоить. Вы, конечно, слышали, под Земперопер… Фрау Анналена Винцер была вашей пациенткой.

– Понятно. – Доктор Цайзиг открыл дверь и показал в сторону лестничной площадки. – Тогда нам лучше поговорить в моем кабинете.

Спустя несколько минут Арне сидел в уютном кресле и разглядывал роскошное полотно на противоположной стене рядом с черно-белой фотографией дрезденской Фрауэнкирхе.

– «Странник над морем тумана», – вспомнил Арне название известной картины. – Художник…

– Каспар Давид Фридрих, – подсказал доктор. – Оригинал висит в Гамбургском художественном музее. – Он уже хлопотал возле кофейной машины. – Молоко? Сахар?

– Побольше и того, и другого.

Арне был очарован этой картиной, притом что полагал, что произведения искусства раскрывают человека не хуже, чем наручные часы.

– Почему вы выбрали именно этот мотив?

Цайзиг подал кофе. Очевидно, присутствие в кабинете полицейского не слишком его радовало. Тем не менее он вежливо ответил, после того как занял место напротив Арне и забросил ногу на ногу:

– Конечно, это полотно можно трактовать по-разному. Лично мне оно говорит о том, что нужно смотреть на вещи сверху, чтобы увидеть, что они собой представляют.

Арне прищелкнул пальцами.

– Это напоминает мне высказывание одного мудреца по имени Армакуни: «Иногда нужно встать на голову, чтобы сменить перспективу взгляда».

Цайзиг кивнул, но, похоже, понял смысл сказанного так же приблизительно, как и сам Арне.

– Но вы здесь, конечно, не за тем, чтобы поговорить со мной о философах и произведениях искусства?

– Как сказать, – Арне покачал головой. – Очень может быть, что убийца Анналены Винцер считает себя художником или философом.

– Как прикажете вас понимать?

– Всего лишь мысли вслух. Вы, насколько мне известно, защищались на медицинском факультете в Лейпциге. Работаете психотерапевтом больше двадцати лет, из которых двенадцать имеете частную практику. Ваша специализация – семейная терапия и консультирование.

– Я предпочитаю называться коучем по жизненной стратегии и проблемам в отношениях.

– Возможно, так звучит современнее… Не потому ли фрау Винцер так рассчитывала на вашу помощь? У нее ведь были проблемы в отношениях с мужем?

Цайзиг глотнул кофе, поставил чашку и скрестил руки на груди.

– Вы ведь знаете, что я не могу комментировать это без специальной резолюции прокурора.

– Бросьте… Дочь Анналены Винцер почти трое суток находилась во власти неизвестного психопата, чуть не погибла под колесами автобуса и теперь находится в больнице. Перелом бедра и пневмоторакс[25] – не главные ее проблемы. Куда больше врачей беспокоит тяжелая черепно-мозговая травма. Вчера вечером мне очень хотелось навестить Лилиану. Пожать ей руку, пожелать скорейшего выздоровления, может, даже подарить плюшевого мишку… Но это невозможно, к сожалению, потому что девочка в коме. И шансы на то, что она выживет, по оценкам медиков, пятьдесят на пятьдесят. Как вы можете в такой ситуации мне отказывать? Неужели вам не хочется, чтобы полиция добралась до подонка, виноватого во всем этом?

После минутного раздумья Цайзиг взглянул на настенные часы. Очевидно, он думал о своем пациенте, поэтому решил разделаться с Арне поскорее.

– Брак Анналены Винцер и в самом деле пережил сложный период, но я не стал бы называть их проблемы неразрешимыми. Повседневность подвергла их супружескую жизнь испытаниям – не более того. Фрау Винцер решила проработать это с психотерапевтом. Ее супруг как будто не возражал против моего вмешательства.

– Супружеская измена?

Цайзиг чуть заметно кивнул, но уточнять не стал. Поэтому Арне выдвинул свою версию:

– Поскольку убийца, по-видимому, хорошо знал жертву, могу предположить, что у Анналены Винцер был роман на стороне.

– Собственно, не роман, а случайная встреча с неким знатоком искусства, – поправил доктор. – Она познакомились через ее агентство.

– Кто-то из Земперопер?

Лицо доктора отразило удивление.

– Почему вы подумали об Опере?

– Это может быть связано с местом, где нашли тело, вам не кажется?

– Извините, но об Опере Анналена ничего не говорила, – ответил психотерапевт. – Сказала только, что человек достаточно известный, чтобы сохранить его имя в тайне.

– И Хольгер Винцер об этом знал?

– Не думаю.

Арне допил кофе, прежде чем перейти к следующей пациентке.

– Давайте теперь поговорим о Манди Луппа.

Цайзиг снова посмотрел на часы и сделал движение встать.

– Сейчас позвонит мой пациент.

– Какую помощь вы оказывали ей?

– Она тоже как-то связана с убийством, которое вы расследуете? Или с похищением Лилианы?

– С чего вы взяли, что Лилиану похитили?

– Но вы сами только что сказали, что девочка…

– …побывала в руках неизвестного психопата, – повторил Арне собственные слова. – Да, да, раз уж вы упомянули об этом, Манди Луппа утверждает, что ее ребенка тоже похитили, между тем как достоверно установлено, что у нее никогда не было ребенка. Так что вы можете сказать о Манди Луппа?

– Хорошо, но потом вы отпу�стите меня поработать… Фрау Луппа обратилась ко мне из-за проблем с алкогольной зависимостью и потому, что хотела снова взять свою жизнь под контроль. К сожалению, у нас было только четыре сеанса, после чего фрау Луппа прервала терапию по собственному желанию. Я не знаю, что стало с ней потом.

Тут в дверь действительно позвонили.

– Спасибо, что уделили мне время, – комиссар улыбнулся. – Собственно, ваша фамилия…

– Что с ней? – спросил Цайзиг, направляясь к двери, чтобы впустить пациента.

– «Цайзиг» – это ведь можно записать при помощи алфавита beghilos.

– Что вы сказали?

– Это слово можно записать при помощи специального алфавита для карманных калькуляторов. Разве вы в школе этого не делали?

– Да, конечно, – чего вы, уверен, никогда не делали со своей фамилией. Если только в вашем калькуляторе не было потайных букв «t» и «r»… А почему это так важно?

– Потайные «t» и «r» – это почти гениально. – Теперь Арне тоже встал и пожал руку психотерапевту. – Что ж, буду искать дальше.

Глава 49

Среда, 9:30

– Нет, – сказала Инге и вздохнула в трубку. – Господина Штиллера пока