И все же об этом забывается, когда прямо на тебя летит, кувыркаясь, тяжелый обоюдоострый латоруб.

Михель забыл.

На краткий миг он все же отвел руки от Угрима. На очень краткий — чародей не сломал, не испепелил и не расплавил клинок Тимофея, он просто смахнул его в сторону. И…

«Молодец!» — одобрительный голос князя прозвучал в голове Тимофея.

И Михель пропустил удар. Одновременный удар двух других клинков. Гораздо более опасных. Угрим взмахнул руками так быстро, что рук волхва не было видно. Незримые магические клинки, являвшиеся продолжением княжеских дланей, на этот раз достали-таки Михеля.

Голова и шея мага вывалились из аккуратного треугольного выреза между ключиц. Кровяной фонтан ударил под своды Темной Тропы. Однако тело с зияющей раной в плечах падать не спешило. И разведенные в стороны руки не дергались в бессмысленной агонии. Руки Михеля творили последнюю волшбу. Голова, лежавшая у ног чародея, смотрела с лютой ненавистью. Бледнеющие губы Михеля слабо шевелились.

«До чего же сильный колдун!» — в который уж раз поразился Тимофей.

* * *

Седельные луки разжались. Стремена отпустили ноги. Конь выдрал наконец копыта из вязкого мрака Тропы. Магия издыхающего чародея была теперь направлена на другое.

Михель все не падал. Михель колдовал. И Тимофей завороженно смотрел, как брызжущая вверх кровь зависала над безголовым телом мага неподвижным багровым облаком. Как бурлила и вскипала под черными сводами. Как напитывалась светом колдовских искр…

«Берегись!» — пронеслось в голове. Это была не мысль Тимофея. Это была мысль-крик, мысль-предупреждение Угрима.

«Все-таки мысль быстрее слов и действий», — отстраненно подумал Тимофей.

А князь уже метнулся вперед. Горб Угрима уткнулся в конскую морду. Князь-волхв раскинул руки и быстрым движением ладоней вычертил в воздухе защитный знак. Слабое мерцание, словно искрящаяся в лунном свете снежная поземка, окутало Угрима, Тимофея и коня, на котором сидел Тимофей.

Это произошло за миг до того, как широкие рукава безголового мага колыхнулись в их сторону. Михель, уже падая, швырнул свою кровь по Темной Тропе.

Ярко-красное облако наткнулось на волховскую защиту, дохнуло горячим и влажным. Тимофей едва удержал перепуганного жеребца.

Вихрь жгучих алых капель обтек магический щит, как волна огибает скалу. Вихрь устремился дальше. Обрушился на сражающихся латинян и ищерцев, не прикрытых колдовством.

Тимофей оглянулся. Ужаснулся…

Кровяной крап не щадил никого. Густая красная сыпь насквозь прожигала щиты, латы и шеломы, пронзала мягкую податливую плоть.

Все закончилось в считаные мгновения. Беззвучная битва на Тропе прекратилась. Некому потому что стало биться.

Люди и лошади лежали вповалку. Над телами вились тонкие дымные струйки. Разноцветные искры колдовского пути, взбудораженные магическими токами, постепенно успокаивались.

Тимофей покачал головой. Он был жив. Угрим — тоже. Уцелел и конь, оказавшийся под волховской защитой. Дальше, за их спинами, царила смерть — там не выжил никто. Император Феодорлих лишился своих лучших рыцарей. Угрим потерял дружину.

«Что это, княже?! — Тимофей не удержался от едва ли уместного сейчас вопроса. — Что это было?!»

«Последнее проклятие, — услышал он безмолвный ответ. — Проклятие на крови мага. Всех и вся проклятие. Михель поделился своей смертью».

Что ж, латинянский маг оказался очень щедрым.

Тимофей опасливо глянул на обезглавленное тело. Вздохнул с облегчением: мертв чародей. Теперь-то уж точно мертв, теперь — наверняка. Мертвее не бывает.

Однако на князе по-прежнему лежала магическая защита. Вокруг Тимофея и его коня тоже вились колдовские блестки. Наверное, не все чары рассеиваются быстро. А может быть, Угрим не спешил снимать защиту из осторожности. Хотя чего осторожничать? Теперь-то?

Угрим легкой волшбой вырвал увязшие в Тропе сапоги и корзно. Быстро обулся. Еще быстрее накинул смятый плащ на плечи. Приложил к ткани оторванную застежку. Беззвучно шевельнул губами, повел рукой. Плащ стал как новенький.

Тимофей направил коня к мечу. Брошенный клинок поблескивал под черной стеной Тропы, возле кристалла, прежде принадлежавшего татарскому шаману.

Угрим двинулся к другой Кости — к той, при помощи которой вершили свое колдовство Михель и Арина. Князю нужно было собрать трофеи.

Именно в этот момент и шевельнулся мертвый шаман.

Тимофей натянул поводья.

Нет — это был не шаман. Это Арина спихнула с себя безжизненный труп. Спихнула, вскочила на ноги…

Татарский шаман был мертв. И Михель был мертв. Арина была жива. Выходит, гречанка попросту притворялась? Выходит, просто таилась под убитым колдуном, выжидая подходящего момента? Подходящего для чего?

Угрим обернулся на зов, вскидывая руки. Но ворожея, измазанная с ног до головы кровью степняка, уже бросилась к Черной Кости. К той, которая ближе, из которой раньше черпал силу ханский шаман. Арина успела дотянуться до граненого бока кристалла и быстро, крест-накрест, рассекла ладонью воздух. Стены Тропы раздвинулись, открывая новую дорогу. Еще одна Темная Тропа уводила в неизвестность с заваленного трупами колдовского пути.

Однако прихватить магический самоцвет с собой гречанка не смогла: взмах Угримовых рук отшвырнул ее от Кости. Арина ударилась об упругую стену Тропы. Увернулась от второго — добивающего — удара и, даже не пытаясь вступить в схватку, юркнула на новый, только что открывшийся путь. Исчезла. Сгинула.

* * *

«За ней!»

Князь с Черной Костью в руке, побежал к Тропе Арины. А впрочем, нет, князь спешил за второй Костью — это сейчас было для него важнее. Гречанка же…

«Догони ведьму, Тимофей! Убей ее!»

Что ж… Тимофей саданул пятками по конским бокам. Сорвался с места. Пригнулся в седле, на скаку подхватывая меч с черной бугристой поверхности. Слабое мерцание волховского щита еще не рассеялось. Значит, магическая защита не утратила силы. Возможно, она убережет его от боевой волшбы чародейки.

Тимофей ворвался с Тропы на Тропу…

Прямой путь. Колышущаяся темнота внизу, вверху, по обе стороны. Мельтешение разноцветных искр перед глазами. Где-то позади — маленькая отставшая фигурка Угрима.

Утекающее время. Спрессованное или, быть может, наоборот, растянутое? Секунды? Часы? Дни?

Тропа кончилась. Искрящаяся тьма колдовского пути сменилась ночным сумраком под звездным небом. После непроницаемой ватной тишины звуки ночи показались оглушительно громкими.

Тимофей завертел головой, пытаясь определить, где находится он сам и куда подевалась беглянка.

Незнакомая местность. Горное плато, скалы… Трупы?