Но возмутился Мономах. Как же так? Шли за тридевять земель, воевали вместе, а поляки заключают сепаратный мир? Нет уж, пускай чехи договариваются и с русскими. Они уклонялись, юлили. Князья подтолкнули их быть более сговорчивыми, взяли несколько городов. Только после этого прислали делегатов, и Мономах продиктовал требования: заплатить столько же, сколько полякам, тысячу гривен серебра, но вдобавок выделить дань на каждого воина и на всех погибших. Хочешь не хочешь, чехам пришлось согласиться. Войско возвращалось радостное, довольное. Получили прибыль и себе, и казне, поиграли молодецкой силушкой, заставили соседей уважать себя. Мономах и Олег Святославович в походе сдружились. Пока они воевали, княгиня Гита родила Владимиру первенца Мстислава, и Олег стал его крестным.

Святослав II намеревался упрочить и внутреннее положение Руси. Он правильно оценил, что осиротевшие князья-изгои будут источником серьезных смут. Стараясь предотвратить это, начал давать им уделы. Но сделать он сумел немногое, его правление оказалось слишком коротким. У Святослава обнаружилась опухоль, ее попытались удалить, и государь операции не перенес, скончался.

А как только о его смерти узнали враги Руси, они тут же встрепенулись, принялись седлать коней, проверять оружие — не заржавело ли? Князя-богатыря не стало! Можно было поживиться после вынужденного перерыва. Престол великого князя занял Всеволод, и покоя ему не давали буквально ни одного дня. Государь был вынужден рассылать рати то в одну, то в другую сторону. На южных рубежах замелькали отряды половцев. Всеслав Полоцкий будто проснулся от спячки, кинулся грабить новгородские села. А польский Болеслав II сразу забыл, как Святослав спасал его, какие обязательства он взял на себя. Стоит ли вспоминать неприятные мелочи? Любезно принял Изаслава, дал ему солдат, позволил навербовать наемников. Для Болеслава все складывалось самым лучшим образом — папская воля будет выполнена, на Руси начнется усобица, и украденной казны можно не возвращать, изгнанник будет и без того благодарен.

В 1077 г. Изяслав вступил на Русь. На Волыни в это время княжил Олег Святославич, он храбро вывел в поле дружину, но наемное войско раздавило ее, Олег бежал в Киев. Пришел черед Всеволода. Он собрал большую армию, повел ее преградить путь Изяславу. Встретились у р. Горынь, построил полки к битве. Но спокойный и взвешенный Всеволод был совсем не настроен драться с братом. Пригласил съехаться, переговорить один на один, и предложил — а чего нам делить-то? Обоим уже не так долго осталось жить, и перерезать друг друга на старости лет? Отправляй назад своих наемников, возвращайся в Киев и будь по-прежнему государем. Обнялись, плакали, клялись забыть прошлое.

Но смута еще не успела угаснуть, а уже назревали другие. Одного из изгоев, племянника Бориса Вячеславича, покойный Святослав II посадил княжить в Вышгороде, рядом с Киевом. Борису, вздорному и воинственному, этого показалось мало. Когда войска ушли к западной границе, он окрылился — сейчас два дяди сцепятся, настало самое время половить рыбку в мутной воде. Ни с того ни с сего внезпным налетом захватил Чернигов. Но почти сразу узнал, что ошибочка вышла. Дяди не сцепились, а дружно возвращаются вместе. При таком раскладе Борис Вячеславович предпочел удрать.

Изяслав сел княжить в Киеве, Всеволоду оставил Чернигов, а Мономаху Смоленск. О своем обещании перейти в католицизм и подчинить Русь папе великий князь благоразумно не вспоминал. Но собственные обиды держал в памяти крепко и прощать их не собирался. Правда, изгнавший его Святослав умер, зато можно было отыграться на его сыновьях. Изяслав подтасовал к ним собственный закон об изгоях. Если Святослав занимал киевский престол не по праву, то он его как бы вообще не занимал, не был великим князем. Значит, его дети выбывают из лествицы, лишаются уделов. А сыновей было пятеро.

Младший, Ярослав, был еще маленьким. Вдова Святослава Ода была умной женщиной. Она сразу поняла, что от Изяслава можно ждать крупных неприятностей. Предпочла уехать на родину, в Германию, и забрала ребенка с собой. Старшего Святославича, Глеба, великий князь решил удалить из Новгорода, заменить собственным сыном Святополком. Но Глеб не стал дожидаться, пока его выгонят. Он с экспедицией новгородцев ушел в Заволочье — так называли Русский Север. Там Глеб был убит в стычке с местной чудью. Хотя поговаривали, что постарался все-таки Святополк, послал вдогонку своих людей[83].

Еще один Святославич, Давыд, серенький и робкий, безропотно согласился прислуживать великому князю. У четвертого, Олега, отобрали Волынь, поселили в Чернигове у Всеволода. Но Роман, правивший в Тмутаракани, отказался повиноваться. К нему устремились и другие обделенные. В Тмутаракани очутился смутьян Борис Вячеславич. А потом из Чернигова сбежал и Олег. Все трое были энергичными, отчаянными, и отсиживаться у Черного моря не собирались. Собрали местную вольницу, приплатили половцам. Тайно заслали гонцов в Чернигов — горожане до сих пор глубоко чтили Святослава II, сочувствовали его сыновьям. А Всеволод перебрался в Чернигов со своим двором, своими боярами, и местной верхушке власть «чужих» совершенно не нравилась.

В 1078 г. Олег Святославич и Борис Вячеславич с половцами и тмутараканцами ворвались на Русь. Князь Всеволод приказал собирать воинов, но черниговцы изменили ему. Он сумел вывести на бой лишь собственную дружину. Лавина неприятелей захлестнула ее, окружила. Большинство бояр и дружинников полегли в рубке. Всеволод вырвался с небольшим отрядом, ускакал в Киев. Изяслав встретил его тепло и дружески. Обласкал, утешил, что не бросит в беде:

«Если нам княжить в Русской земле, то обоим, если быть изгнанными, то вместе. Я положу за тебя свою голову».

Подняли киевскую рать, вызвали на подмогу переяславцев и волынян. Мономах объявил сбор смолян и суздальцев, выступил к отцу и дяде. Орды половцев, приведенные изгоями, разбрелись по Руси, ловили пленных, набирали добычу. Полк Мономаха с большим трудом, с перестрелками и рукопашными, смог пробиться от Смоленска к Переяславлю. Здесь войска князей соединились и, разгоняя степняков, пошли на Чернигов. Борис и Олег узнали, что на них надвигаются крупные силы, а у них почти никого не осталось, все воинство растеклось в грабежах. Поскакали звать подмогу из Тмутаракани и половецкой степи. Но Чернигов отказался впустить законных князей, изготовился к осаде.

Изяслав и Всеволод фактически уступили общее командование лучшему военачальнику, Мономаху. Он обложил город, подготовил штурм. Ратники дружным приступом овладели внешними укреплениями. Но в это время прибыли Борис и Олег со свежим войском. Пришлось отступить с городских валов, разворачивать полки против них. Олег Святославич все-таки медлил, не хотел начинать резню с родственниками. Настаивал, что надо бы обратиться по-хорошему, попросить дядей предоставить племянникам уделы. Борис об этом и слышать не желал. Какие уделы?! Разобьем великого князя, и вся Русь будет наша! Он безоглядно скомандовал атаку.

Великолепные киевские, переяславские, смоленские дружины смели противника одним таранным ударом. Борис скакал впереди своего воинства и погиб, пронзенный копьями, перемешанный сотнями копыт. Половцы и тмутараканцы покатились прочь, с ними спасался и Олег. А великий князь в своей последней войне будто старался искупить все плохое, что он успел натворить. Помог брату, выгнал степняков. В битве старый государь остался со вторым эшелоном, с пехотой. Строил ее, ободрял, сам встал вместе с простыми ратниками. Пехота не понадобилась, конница обошлась без нее. Но один вражеский всадник, оторвавшийся от своих и ошалевший, выскочил откуда-то сбоку и сразил Изяслава копьем…