Похороны были назначены на послезавтра, в субботу, в пресвитерианской церкви Шарлоттсвилля. Кэсси представила, как на похоронах толпятся бывшие однокурсники Алекса из Университета Виргинии, друзья детства и по меньшей мере несколько коллег из «Юнисфер». В глубине души она хотела пойти, но знала, что ей не следует этого делать. Она не пойдет.

Некролог был коротким, сообщалось в нем очень немногое. Что ж, в конце концов, это совсем не удивительно.

Она уставилась на СМС от того актера, Бакли. Он писал, что в пятницу у него прослушивание на роль в пилотном эпизоде сериала, который планируют снимать в Нью-Йорке осенью, и что утром ему пришлось постричься. Он интересовался, в какой она сейчас стране, и выражал надежду, что, где бы она ни была, она танцует там босиком. Кэсси вспомнила, как развеселила его историей о мертвом пассажире в туалете экономкласса. Она проигнорировала предыдущее его сообщение, но решила ответить на это. Написала, что только что прилетела из Рима, что ноги страшно болят, а последнее, что ей пришлось сделать перед посадкой, это вылить в унитаз мочу одного мальчика. Добавила, что пакет был неполным, поскольку большая часть мочи осталась на пассажирах, сидевших впереди. Посоветовала найти минутку и посмотреть, сколько яда излили на авиакомпанию в «Твиттере». Хештег, уже живший собственной жизнью, выглядел так: #ХудшийРейсКоторыйНеРазбился (вообще-то, планка задрана довольно высоко, подумала Кэсси, увидев, как стремительно хештег набирает обороты).

Он предложил пообедать вместе после прослушивания. Интересно, как бы он отреагировал, если бы Кэсси ответила, что на это время у нее назначена встреча с агентом ФБР и адвокатом? Она вспомнила, как они расстались в воскресенье утром, и вздохнула. Конечно, многие мужчины желали ее потому, что она привлекательна и умна, но еще и потому, что пьяна и доступна. А как насчет этого парня? Ради его же блага она надеялась, что он не такой, каким кажется, потому что со временем она или разочаровывала таких мужчин, или разбивала им сердце.

Кэсси написала, что завтра днем занята, а в субботу идет в зоопарк с племянниками. Она надеялась, что такой ответ выставит ее дамой благоразумной — конечно, более благоразумной, чем есть на самом деле. Предложила поужинать вечером, и он согласился.

Кэсси не могла представить, как будет чувствовать себя после второго интервью в ФБР и после того, как бумажная версия «Нью-Йорк пост» выйдет в продажу. Интересно, увидит ли снимки Бакли? Узнает ли ее?

В какой-то момент она скинула туфли и стащила колготки, но честно не могла вспомнить, в какой именно. Еще достала из чемодана книгодержатель в виде Ромула и Рема и поставила его на стеклянный кофейный столик. А это когда произошло? Наверное, во время телефонного разговора с агентом. Она размяла ступни, которые действительно ужасно болели. До маникюра так и не добралась, а теперь понадобится еще и педикюр. Вот и план на августовский вечер. Увлекательный четверг, посвященный себе любимой. Она не станет звонить ни Поле с ее пристрастием к «Драмбуи», ни Джиллиан с ее вечным стремлением подчищать за ней бардак (на мгновение ее озарила иронически отрезвляющая мысль, что подруги всегда ожидают от нее худшего; но, учитывая значительно более тревожную насущную реальность Кэсси, это откровение проскочило мимо). Она никому не позвонит. Она будет держаться подальше от баров и завтра, собранная и свежая, пойдет покупать «Нью-Йорк пост», а потом отправится на встречу с Ани и Фрэнком, где снова — в который раз — столкнется лицом к лицу с призраком бедняги Алекса.

В пять вечера она напомнила себе, что люди в это время еще работают. В офисе может кто-то быть.

И вот некая часть ее натуры, заставлявшая ее даже в трезвом состоянии беспечно перескакивать черту, которую привыкли уважать многие взрослые здравомыслящие люди, привела ее в парящее за облаками офисное здание на авеню Америк. Здесь располагался манхэттенский офис «Юнисфер» и здесь работал Алекс Соколов. Идея пришла Кэсси в голову, когда она снимала форму, планируя переодеться в летнее платье и пойти на маникюр и педикюр, а потом провести тихий вечер дома. Вместо этого она натянула юбку, блузку, колготки и доехала на такси до здания на Сорок девятой улице. Она попросту хотела узнать больше, чем написано в интернете, особенно перед завтрашним интервью в ФБР.

Она сказала двум мужчинам в униформе, стоявшим за высокой мраморной конторкой, что у нее назначена встреча с Алексом Соколовым на 17:30, показала свои водительские права и зарегистрировалась. Но потом ее попросили вписать свое имя в книгу, и она накорябала нечто похожее скорее на Алессандру, чем Кассандру, а фамилия выглядела совершенно неразличимой.

Как она и ожидала, через несколько минут в лифтовый холл вышла стройная, величавая дама в черном блейзере, с серыми глазами и волосами цвета «соль с перцем». Женщина представилась как Джин Миллер из кадровой службы и спросила:

— А ваше имя Кассандра?

— Алессандра, — поправила Кэсси и пожала плечами. — Звучит похоже.

— Алессандра… а дальше?

— Риччи. Алессандра Риччи.

Дама показала на мраморную скамейку вдалеке от лифтов и отвела к ней Кэсси.

— Давайте сядем.

— Все в порядке? — спросила Кэсси. — Я подумала, что вы помощница Алекса и отведете меня наверх. Но вы сказали, что вы из кадровой службы. Что-то случилось?

Собеседница кивнула.

— Да, кое-что случилось. Мне жаль, что вы не слышали, и жаль, что именно я вынуждена вам сообщить. — Она перевела дыхание. — Алекса убили на прошлой неделе в Дубае.

Кэсси прижала руки к груди и уставилась на Джин, надеясь, что не переигрывает.

— Боже мой! Убили? Как?

— Его зарезали. Вернее, перерезали горло. В номере отеля.

— Это ужасно. Просто кошмар, — пробормотала Кэсси, глядя вниз, на свои туфли, и покачала головой. — Почему? Убийцу поймали? Или убийц?

— Нет, не поймали. И мы не знаем почему. Вероятный мотив — ограбление.

— В Дубае? Город вроде считается безопасным.

— Полагаю, подобное может случиться где угодно, — проговорила Джин.

— Такой славный парень… Вы хорошо его знали?

— Я знала его лучше, чем некоторых других руководителей.

— Почему?

— Он из Виргинии, я из Северной Каролины. В нашем офисе не так уж много южан. И хотя наши пути на работе не так уж часто пересекались, мы иногда вместе пили кофе. Иногда болтали. «Гостевали», как сказали бы у нас на Юге.

Кэсси едва не ляпнула, что она из Кентукки, но успела себя одернуть. Вместо этого она сказала:

— Он познакомил меня с русской литературой. До нашей встречи я не читала Толстого, даже в колледже не читала.

Джин улыбнулась:

— Он был книгочеем, что странно.

— Странно?

— Руководителя хедж-фонда сложно представить с книжкой на диване.