— Какие книги вы с ним обсуждали?

— Ну, знаете…

Кэсси ждала, что собеседница продолжит, но та молчала. Тогда она решилась высказаться сама:

— Он любил Толстого и Пушкина. И Тургенева. Мы обсуждали, какие книги он берет почитать в самолет.

— Я рада, что вы разделяли его страсть к чтению.

— У него была подруга в Дубае. Не девушка, а просто друг. Ее зовут Миранда. Вы не знаете, кто бы это мог быть? Алекс не упоминал о ней, когда вы… «гостевали»?

— А что?

— Он сказал, что поужинает с ней, когда окажется в Дубае. С нетерпением ждал встречи. Они были просто друзьями, но он надеялся, что их отношения перейдут на новую ступень. Он в нее влюбился. Вы говорите, что немного его знали. Он когда-нибудь упоминал ее? Миранду.

Джин взглянула на нее более напряженно, чем раньше.

— А как ее фамилия?

— Не знаю.

— Я тоже, — сказала Джин. — Но я точно расскажу о ней полиции, вернее, ФБР. Думаю, вам тоже следует с ними поговорить.

— Да, конечно. Обязательно.

— Скажите, по какому поводу вы должны были встретиться? Помощница не нашла в его календаре записей на вторую половину дня. Он вообще был бы еще за пределами Америки. Я уточнила у его секретаря, прежде чем спуститься.

— Сейчас он был бы еще в Дубае?

— В Москве.

— Он много путешествовал.

— Верно. Так у вас планировалась личная встреча, Алессандра? Поэтому он ничего не сказал помощнице?

Кэсси пожала плечами:

— Да, мы друзья. Были друзьями. Но еще я его клиент. Ваш клиент. — Она припомнила текст некролога. — Я вложила деньги в «Сталвортс».

Джин явно призадумалась, оценивая информацию. Может, Кэсси попросту не выглядит достаточно богатой, чтобы быть инвестором? Но Джин заговорила, еле заметно качнув головой:

— Это такой фонд, знаете, для старых друзей. Для стариков. Почему вы в него инвестировали?

— Алекс посоветовал.

Джин вздохнула.

— По-моему, мы обзвонили всех клиентов бедняги Алекса, чтобы сообщить о его кончине.

— Может, я пропустила голосовое сообщение.

— Может. Но мы перезванивали, — настаивала Джин, и на этот раз в ее голосе прорезались нотки сомнения. — Ей-богу, у меня сложилось впечатление, что мы поговорили со всеми. С каждым.

— И я вам за это благодарна.

— Хотите, я организую встречу на следующей неделе с нашим сотрудником, чтобы обсудить ваши вложения? Или завтра же телефонный разговор? — Она достала из кармана своего блейзера телефон и открыла приложение «Календарь». — Можем сделать это прямо сейчас.

— Да, конечно. И с кем?

— У нас есть пара менеджеров, которые занялись этим фондом. В какое время вам будет удобно?

— Ладно, — согласилась Кэсси и предложила полдень вторника или среды.

Она продиктовала липовый номер телефона и липовый электронный адрес. Когда Джин встала, Кэсси поднялась вместе с ней и вышла на улицу в летнюю жару, полностью осознавая, что сотрудница запомнит все подробности разговора и внешность собеседницы. И наверняка позвонит в ФБР еще до того, как та пересечет улицу.

Идя по улице в южном направлении, она мысленно перечисляла то немногое, что удалось узнать. После Дубая Алекс должен был лететь в Москву. Он никогда не упоминал имя Миранды при коллеге, с которой она только что беседовала. Он управлял фондом, в который (по крайней мере, по мнению этой женщины) вкладывала деньги определенная группа инвесторов — старые друзья. Кэсси не вполне поняла, что имела в виду Джин, но, похоже, это выражение означало «русские». Старые русские. Перед ее внутренним взором замелькали фотографии членов Политбюро образца 1967 года. Толпа лысеющих мужиков с ужасными стрижками.

Итак, узнать удалось немного, но это уже кое-что. Хорошо, что она сходила в офис Алекса.

Пересекая Пятую авеню около библиотеки, она поймала себя на неприятном чувстве — кожу закололи иголочки смутного беспокойства, по спине пробежал холодок. Она вспомнила термин, который выучила в колледже на занятиях по психологии: эффект пристального взгляда. Смысл термина в следующем: вы можете уловить шестым чувством, когда за вами наблюдают. Это явление — дальний родственник скопофобии, панический страх перед пристальным взглядом постороннего. Такое же чувство возникло у Кэсси в тот день, когда она убежала со станции метро.

Она глянула вправо и увидела на другом пешеходном переходе типа в темных очках и черной бейсболке, который двигался параллельно. В его облике не было ничего необычного, но разве тот парень, что следил за ней на платформе метро — то есть, предположительно, следил за ней на платформе метро, — не носил такие же кепку и очки? Совершенно точно. Она попыталась рассмотреть цвет его волос, но не смогла. Попыталась угадать его возраст, но тоже тщетно. Ему могло быть и двадцать, и пятьдесят.

Шагая дальше, она задумалась, не следует ли выяснить, что ему нужно? Если и есть безопасное место для подобного наскока, так это центр Манхэттена в полдень поздним летом.

Она попыталась представить, что он ей ответит. Если это агент ФБР, то он, конечно, будет все отрицать, но совсем не так, как…

Как кто? Наемный убийца? Человек, прикончивший Алекса Соколова?

Она остановилась на углу Мэдисон-авеню, решив перейти на ту сторону, по которой шел незнакомец. Как минимум можно подобраться к нему поближе, чтобы получше разглядеть. А вдруг это не агент ФБР? Кэсси притормозила, засомневавшись, разумно ли спрашивать у типа, почему тот ее преследует. Но визит в «Юнисфер» придал ей храбрости. Вот сходила же туда — и теперь знает немного больше, чем раньше. И ничего страшного не случилось.

Но когда она перешла на противоположную сторону улицы, оказалось, что незнакомец исчез. Если вообще там был.