Ирина Генриховна с продуманной небрежностью подколотыми белокурыми локонами и нежным макияжем, в золотистом вечернем платье, сидевшем на ней, как вторая кожа. И Галочка Романова со слегка смазанной розовой помадой, собственного производства ярким румянцем во все щеку, гладкой прической, из которой нелепо торчал сверкающий стразами гребень, в слишком тесном для нее черном платье. Сесть в предложенное хозяином кресло она согласилась не сразу и теперь отчаянно мучилась, пытаясь натянуть коротенький подол максимально близко к коленям. Увы, «маленькое» платьице от Зайцева, подобранное для девушки Ириной Генриховной, было рассчитано на прямо противоположный эффект: не скрыть, а обнажить как можно большее количество частей дамского тела. Соответственно Галочкины усилия пропадали всуе — к вящему удовольствию сидевшего напротив нее ухмыляющегося Померанцева.

Настроение у женщин тоже было прямо противоположным: приятно возбужденная супруга Турецкого и мрачная, хмурящаяся каждую секунду Романова…

— Ну-с, милые дамы, — Турецкому все-таки удалось сдержать улыбку, — начнем! Кто будет рассказывать — ты, Ириша, или…

— Я! — Ирина Генриховна едва не подпрыгнула от возбуждения. — Саня, ты не представляешь!..

— Стоп! — Александр Борисович строго посмотрел на супругу. — Только, ради бога, без эмоций.

Ирина Генриховна сердито поджала губки, но стерпела.

— Ну хорошо… Словом, этот самый Май — дуб дубом!

— Май — это тот самый певец, который устроил презентацию своего диска? — уточнил Сан Борисович.

— Ну да… Я же говорила! Господи, да какой он певец?! Кот на крыше и то музыкальнее его!

— Я же просил без эмоций? — вздохнул Турецкий.

— Это не эмоции, а профессиональная оценка его данных!

На сей раз сдержаться пришлось Турецкому, преодолевшему горячее желание стукнуть кулаком по столу.

— В общем, концерт мы его выдержали с трудом, а потом отправились на банкет — точнее, фуршет… И сразу же стало ясно, что дело с ним нечисто!

— Так, Ириша, — твердо произнес Турецкий. — Твой регламент исчерпан, далее я хотел бы послушать Галину Васильевну — если, конечно, ты не возражаешь. За тобой останутся комментарии, идет?..

В огромных глазах Ирины Генриховны полыхнула абсолютно детская обида, сменившаяся возмущением, с которым она уставилась на мужа. Но Александр Борисович проявил завидную непреклонность!

— Итак, Галина Васильевна, я вас слушаю?

— Да, конечно. — Галочка моментально забыла про необходимость натягивать подол на колени и про наблюдавшего данный процесс Померанцева и тут же стала куда больше походить на себя, всегда такую собранную и естественную.

— Понимаете, Ирина Генриховна так здорово придумала… — Она бросила на супругу Турецкого немного виноватый взгляд. — После того как этот Май прилично выпил, мы подошли к нему с поздравлениями в числе, наверное, последних, кто еще не поздравил. Остальные уже успели напиться, на нас никто не обращал внимания… И Ирина Генриховна вначале наговорила ему комплиментов, а потом, в самом конце, придумала сказать, что завидует не только его таланту, но и гонорарам…

Александр Борисович изумленно посмотрел вначале на Романову, а потом на жену, весь облик которой в этот момент выражал скромное торжество.

— З-зачем? — Турецкий снова посмотрел на Галочку. — Я имею в виду — насчет гонораров?

— Понимаете, — пояснила девушка, — она его таким образом спровоцировала на нужную тему…

— Не слишком ли топорно? — покачал головой Александр Борисович.

— Он же уже успел набраться! — вставила Ирина Генриховна. — Как ты не понимаешь? Я специально и очень удачно выбрала момент!

— Ясно… Продолжайте.

— Май среагировал очень своеобразно: он ужасно разозлился! — Галочка вздохнула. — Прямо зашипел на нас: «Какие еще гонорары?!» Ну и, честно говоря, с моей точки зрения, не так уж и многого мы добились… Потому что едва он сказал насчет гонораров, к нам тут же подлетел его продюсер… Это мы уже потом тихонечко выяснили, что он продюсер. Представился Николаем Генриховичем и хотел увести Мая с собой… Но тот уперся и стал на него уже чуть ли не орать, якобы тот за счет него, гениального певца, жиреет, а где обещанные Маю проценты?.. В общем, в какой-то момент я думала, он бросится на этого Николая Генриховича с кулаками, будет скандал…

— Галочка, — снова не вытерпела Ирина Генриховна, — хотела меня от них утащить, но я не пошла, и правильно сделала!

— Ира, я же просил тебя быть осторожной! — разозлился Турецкий, — а главное — во всем слушаться Галю… А ты что?! Итак, вы засветились, девушки…

— Не думаю! — робко возразила Галочка. — Май с продюсером так были заняты друг другом, что про нас на какое-то время забыли, а потом мне все-таки удалось Ирину Генриховну увести… То есть не мне, а какому-то типу с бровями, который был трезвее всех… Кажется, он как раз в этот момент только появился. Видимо, опоздал…

— Чем завершился скандал? — сухо поинтересовался Турецкий.

— Мы до конца не дослушали, ушли на том, что этот Николай Генрихович орал на Мая, мол, что без него он никто, пустое место, и если не заткнется немедленно, то завтра же этим пустим местом и сделается… Ну часть гостей вмешалась и оттащила куда-то Мая, но это мы видели уже издали… Да, фамилия продюсера Мохнаткин, я слышала, как кто-то из приглашенных сказал, мол, сейчас Мохнаткин этому сопляку покажет… Ну и назвали Мая идиотом…

— Галя, почему вы назвали господина, который отвел вас в сторону от эпицентра скандала, «тип с бровями»? — очень серьезно поинтересовался Александр Борисович.

— А потому, — вновь не выдержала Ирина Генриховна, — что это весьма точно его характеризует! Он…

— Взгляните сюда: этот?..

Обе женщины дружно потянулись к листу бумаги, протянутому Турецким, едва не стукнувшись лбами. И так же дружно, дуэтом, ответили:

— Он!..

Померанцев и Александр Борисович переглянулись.

— Милые дамы, — вкрадчиво поинтересовался в установившейся тишине Валерий, — надеюсь, вы запомнили, как зовут вашего благородного знакомца?

— Почему благородного? — растерянно поинтересовалась Ирина Генриховна.

— Ну он же поступил благородно, увел вас подальше от скандалистов!

— А-а, ну да…

Галочка и супруга Сан Борисовича вопросительно поглядели друг на друга, после чего Ирина Генриховна вздохнула:

— Вы знаете, мне кажется, он не представился… Галя, я ничего не путаю?

— Своего имени он нам не называл совершенно точно! — твердо ответила Романова. — Я бы обязательно запомнила, потому что… Потому что он увел нас от Мая с Мохнаткиным как-то уж очень настойчиво и поспешно… Мне показалось, чтобы мы не услышали лишнего… Но это только мои ощущения!

— Ты права! — возбужденно встряла Ирина Генриховна. — Я теперь понимаю, что и у меня было такое же ощущение!..