— А как — позвать? — боязливо спросила Кунота.

— Ну, как зовут? Иди сюда.

Ольгица, держа в руке гребень, пошла чуть дальше по берегу, выискивая место, где удобнее подойти ближе к воде. Дивляна следовала за ней, вглядываясь в волны. Вставало солнце, туман быстро таял.

— Где ты? — окликнула она Ольгицу, скрывшуюся за кустами.

— Ру-та-ва-а! — послышался оттуда протяжный зов, низкий, переливчатый. Голос Ольгицы звучал настолько непривычно и странно, в нем было нечто потустороннее, и Дивляна содрогнулась. Это было похоже на голос самой русалки.

— Это ты? — невольно вскрикнула она и подалась вперед, чтобы скорее увидеть Ольгицу и убедиться, что это она.

— Ру-у-та-а-ва-а! — снова зазвучало из-за кустов.

— Где ты? — Дивляна бросилась туда, раздвигая ветки.

Вдруг неожиданно под ногами блеснула вода, и Дивляна вздрогнула, уцепилась за ветки ивы, едва не ступив в мелкую заводь. Гребень, выскользнув из руки, упал в воду. Белый, с узорами, выложенный золотой проволокой, он так красиво блестел под тонким слоем воды на чистом песке, что Дивляна невольно бросилась за ним и схватила. И тут же услышала крик откуда-то спереди.

Прижимая к груди мокрый гребень, она рукой отвела от лица волну распущенных рыжевато-золотистых волос, которые от расчесывания блестели еще ярче, распушились и заслоняли глаза, и бросила взгляд вперед. Напротив, на другой стороне заводи, кто-то стоял и смотрел на нее. И Дивляна вскрикнула еще раз, уже от испуга. Это был мужчина… по крайней мере, не женщина. Но и не человек! Темная мохнатая фигура, вытаращенные глаза и… половина лица! Только половина! Это дивий мужик, лесной дух, одна половина тела которого находится на Той Стороне!

С истошным воплем Дивляна бросилась прочь. Она не знала, куда бежит, не чуяла земли под ногами и не замечала хлещущих по лицу веток, наполненная таким ужасом, которого не знала никогда в жизни. Не зря она так боялась чужой земли! То, что дома было только страшными рассказами, здесь стало явью! Она неслась не помня дороги, за каждым кустом видя жуткое существо, лохматое, покрытое темной медвежьей шерстью, имеющее только левую руку, левую ногу, левую половину туловища!

Но боги и чуры ее оберегали, поэтому Дивляна напала на верную тропу и уже вскоре вылетела к Варяжьему логу. Перед шатром стоял Велем: видимо, он уже заглянул туда и теперь думал, что делать, где искать глупую девку. Увидев сестру, он переменился в лице и подался ей навстречу; Дивляна с разбегу бросилась ему на грудь, так что он едва устоял на ногах.

— Что такое?

— Ты чего?

— За тобой волки гонятся? — заговорили со всех сторон. Мужчины, уже готовые продолжать поход, хватали свое оружие и окружали их кольцом.

— Ты что?

— Марену свою опять увидала?

— Топор одолжить? — хмыкнул Селяня; он, кстати, на погребальной поляне не растерялся и завладел тем самым топором, с помощью которого Дивляна так отважно сразилась с Мареной.

— Кто там? — Велем оторвал от себя икающую от ужаса сестру, поставил на землю и потряс, держа за плечи. Но она только открывала рот и издавала невнятные звуки, напрасно пытаясь сказать хоть слово. — Воды дайте!

Вода, к счастью, была рядом, и Нежата тут же подскочил с деревянным ведерком. Видя, что происходит, он без раздумий окатил Дивляну с головы до ног. На Велема тоже попало, но цель была достигнута: Дивляна прекратила икать и завопила.

— Ну, голос прорезался! — обрадовался Велем, стирая с лица воду. — Кого ты видела? Войско? Много? Где?

— Что стряслось? — воскликнул подбежавший в этот миг Белотур и схватил Дивляну за плечо.

— Дивий мужик! — выговорила она, наконец. — На озере… Где русалка… Я видела! Сама видела! Своими глазами! Вот как тебя вижу! Шагах в десяти. Смотрел из кустов!

— Какой мужик? — Белотур вытаращил глаза. — Это еще что за чудо?

— А ты не знаешь? Это лесной дух, у него половина тела на Той Стороне! Ольгимонт рассказывал, здесь такие водятся! А я сама видела, вот только что!

— Где?

— На озере. Мы с Ольгицей и Кунотой пошли волосы чесать…

— Зачем? — Белотур поднял брови. — Зачем на озеро? А здесь нельзя?

— Надо на озеро! Чтобы красивее быть… — Дивляна смущенно опустила глаза, сообразив, что мужчинам эта причина едва ли покажется весомой.

— Ох, русалка ты… — Белотур положил ладонь ей на голову, на распущенные и сияющие волосы, на которых блестели капли воды и мелкие листики после бега через лес. — Огнедева ты наша! Куда тебе красивее? Ну, куда? Тебе беречься надо, а ты по лесам ходишь, к марам разным, русалкам и дивьим мужикам! Мало тебе у голяди было? Не навоевалась?

— Тут тебе, что ли, мужиков не хватает? — хмыкнул братец Гребень. — И не дивьи, руки-ноги у всех по паре!

Дивляна отвернулась и встретила взгляд Белотура. Он смотрел на нее насмешливо и ласково, словно умиляясь причудам малого ребенка. Все же это было лучше, чем сдержанное презрение родного братца Велыни, и Дивляна виновато улыбнулась: видишь, как вышло? Белотур улыбнулся в ответ, окинул одобрительным взглядом ее волосы. Распущенными он видел их впервые, и они напоминали огненный плащ, окутывая ее фигуру ниже пояса, а лицо средних гущи казалось еще более прелестным, будто лик богини Солонь, окруженный сиянием золотых лучей.

— Хорошо хоть гребень не потеряла, — примирительно заметил Велем, увидев гребешок, намертво зажатый в ее руке. — Ну и напугала ж ты меня! Я думал, князь Станила пришел с войском, а там какой-то леший!

— Леший тоже страшно! — буркнула Дивляна.

Белотур взял ее руку с гребнем и бережно разжал пальцы. На ладони остались красные точки от впившихся тонких зубьев. Белотур осторожно провел по ним кончиками своих жестких, загрубелых пальцев, бросил на нее короткий взгляд, и Дивляна каким-то чутьем поняла, о чем он думает: он хотел поцеловать ее ладонь, но не мог этого сделать при всей дружине. И сейчас он казался ей более близким человеком, чем любимый родной брат, который знал ее слишком хорошо, чтобы сочувствовать из-за глупого испуга. Сама виновата, нечего ходить по чужим лесам! Сидела бы в шатре… Белотур был склонен скорее жалеть ее, чем обвинять, и Дивляна была ему за это благодарна.

— А те две девки где? — спросил Битень. — Что, лешему достались?

— Теперь родят обе по мохнатому младенцу! — ухмыльнулся Селяня. — Они, лешаки, такие, девкам и молодухам проходу не дают. Коли что, на лешего всегда свалить можно…

— А Ольгица-то где же? — Дивляна огляделась, окидывая парней вокруг умоляющим взглядом. — Подите кто-нибудь, поищите их! Опенок, Стояня, поищите! Что же это будет — от голяди она вырвалась, чтобы уже почти дома к лешему попасть?

— Нам ее еще раз выручать недосуг… — пробормотал Белотур и шутливо покачал головой.

— Сходим? — Опенок вопросительно глянул на Велема. — Мало ли что там за мужик?