Платок пах одеколоном.

Это уж чересчур, сказала она себе, не желая признаваться, что запах ей понравился. Положила платок рядом со всем прочим и решила забыть о нем, потом сразу отправилась на поиски папки, содержавшей документы по делу о семерых пропавших без вести двадцать лет назад. Архив начали оцифровывать лишь год спустя, так что данные сохранились только в бумажном виде.

Нашла нужную папку, вернулась с ней к облицованному пластиком столу.

Едва начав листать дело, Мила поняла, что в нем хранятся только протоколы, касающиеся отдельных исчезновений – все они попали в разряд ПЖУ, – и ничего более. Ни намека на Мага, Заклинателя душ или Господина доброй ночи, не говоря уже о Кайрусе. Только скупое упоминание о том, что, возможно, за всеми исчезновениями стоит кто-то один.

У Милы возникло впечатление, что дело «подчистили», то есть подлинные результаты расследования хранятся в другом месте, а в архиве Лимба оставлено «зеркало» – так назывались дубликаты документов, засекреченных из соображений престижа или безопасности.

Но у нее был Андре Гарсия.

Человека, не заплатившего штраф, можно сравнить с пациентом «зеро» во время пандемии. С него все начинается.

Среди семерых пропавших без вести двадцать лет назад бывший военный первым замел за собой следы. Из четверых убийц, заявивших о себе в последние дни, он вернулся первым.

И первым нанес удар, подумала Мила.

Поэтому можно многое узнать, покопавшись в деле Андре Гарсия. Так эпидемиолог ищет первоначальный очаг заражения, чтобы понять, как распространялась болезнь.

Она придумала, где можно поискать связь между Гарсия, Валином, Ниверман и Винченти.

Когда кто-то принимает решение исчезнуть, он, как правило, не собирает чемоданы, еще и потому, что вещи, ему принадлежащие, будут вечно напоминать о той жизни, от которой он пытается бежать. Если же, напротив, пропавший без вести взял с собой что-то, может так статься, что этот предмет, вернее, душевная связь, в нем воплощенная, окажется спасительным канатом, тралом, который можно выбрать, чтобы прибиться к берегу и вернуться домой. Но чаще всего встречаются случаи, когда бегство не замышлялось заранее. Их расследовать сложнее всего.

Иногда поступаешь именно так, и все тут, рассуждала Мила. Бежишь от чего-то – от наваждения, от боли – или от кого-то, и единственное решение, которое брезжит перед тобой, – исчезнуть окончательно, обнулиться. Чтобы напасть на след таких людей, в Лимбе прибегали к паре уловок да полагались на везение.

Всегда оставалась надежда, что пропавший передумает, или легкомысленно снимет деньги в банкомате, или расплатится картой. А может, попробует приобрести лекарства, которые регулярно принимает. К примеру, диабетику всегда необходим инсулин. Поэтому агенты Лимба опрашивают лечащих врачей, чтобы установить возможные патологии, а при первичном осмотре в доме пропавшего составляют опись содержимого домашней аптечки.

Именно эта последняя практика и навела Милу на мысль.

Прежде всего она, чтобы не подниматься наверх, в свой кабинет, включила стоявший перед ней старый компьютер. Через него вошла в цифровой архив Лимба.

Набрала на клавиатуре имена Роджера Валина, Нади Ниверман и Эрика Винченти. Соответствующие дела одно за другим всплыли на мониторе из океана байтов. Просматривая их, Мила делала записи в блокноте, который положила рядом с мышью. Закончив, сопоставила данные. Семеро пропавших без вести двадцать лет назад принимали средства от бессонницы – отсюда и Господин доброй ночи.

И глядите: у Роджера Валина дома был гальцион, прописанный больной матери. Надя Ниверман только что купила упаковку миниаса. У Эрика Винченти хранился рецепт рогипнола, хотя само лекарство в квартире не было найдено.

Вот и связь с Гарсия и другими пропавшими без вести двадцать лет назад – «неспящими».

Мила не знала, радоваться этому открытию или ужасаться. Старое дело о серийных исчезновениях, за которыми угадывалась чья-то рука – серийного убийцы? – но доказательств тому так и не было найдено. Исчезновения, которые начались без причины и без причины же прекратились.

Но в свете того, что Мила только что обнаружила, последнее утверждение не соответствует истине.

Представим, что исчезновения «неспящих» приостанавливаются на какое-то время, размышляла Мила. Три года проходят в молчании, интерес к делу падает, и наступает черед Роджера Валина, который исчез без следа как раз семнадцать лет назад. Никто не связывает исчезновение бухгалтера с предыдущими, и все начинается сначала.

– Но если эти люди возвращаются, значит они живы и их нельзя считать жертвами, – проговорила Мила в тишине.

Однако и гипотеза о том, что кто-то стоит за исчезновениями – Маг, Заклинатель душ, Господин доброй ночи, – на данный момент ни на чем не основана.

Но Бериш странно отреагировал на имя Кайруса, вспомнила Мила, выключая компьютер и собираясь подняться наверх. Что-то тут не складывалось, какой-то детали не хватало для полной картины. Спецагент владеет ключевой информацией о том, что произошло двадцать лет назад, но не пожелал ею поделиться.

Кайрус вовсе не был коллективной галлюцинацией, все больше убеждалась Мила.

Взяв со стола блокнот и надушенный платок Бериша, она прошла по коридорам и вернулась к лестнице. Когда она стала подниматься к кабинетам Лимба, было начало десятого.

Размышляя о том, кроется ли за всем делом чей-то тонкий ум и к каким последствиям это может привести, Мила поднималась по лестнице и не сразу заметила, как на последних ступеньках в кармане кожаной куртки завибрировал мобильник.

Она вынула аппарат, посмотрела на дисплей: с десяток эсэмэсок свидетельствовали о том, что кто-то много раз пытался связаться с ней.

Высветился номер отдела оперативной связи. Существовала только одна причина, по которой оттуда могли позвонить агенту, работающему в Лимбе, поэтому у Милы по спине побежали мурашки.

Очутившись в Зале Затерянных Шагов, она набрала номер. Ей ответили сразу.

– Агент Васкес? – осведомился мужской голос.

– Да, это я, – с дрожью в голосе ответила Мила.

– Всю вторую половину дня мы пытаемся до вас дозвониться. У нас тревожный сигнал.

Мила знала, что это значит.

Дела по исчезновению подростков, когда они по своей воле уходили или бежали из дома, решались быстро и с положительным результатом. Новые поколения слишком привязаны к технологиям, и, если у ребят имелся с собой мобильник, оставалось немного подождать.

Обычно они отключали телефон, чтобы родители не смогли дозвониться и как следует поволновались. Но, как правило, не выдерживали больше суток, чтобы не проверить, прислала ли эсэмэску сердечная подруга или же друг. Едва телефон активировался, пусть даже с него не звонили и не принимали звонки, как сим-карта подключалась к одной из сот, расположенных на территории, и с этого момента полицейские точно знали, где находится пропавший.