Торин склонился над Горбачевым. Под телом была кровь, голова тоже была окровавлена. Пальцы, положенные на шею, ощутили биение пульса, значит, человек был лишь без сознания. Перевернув Николая на спину, Торин стал его осматривать. Прострелена рука, но плечевая кость, кажется, не задета. Потеря крови, но не настолько, чтобы это было опасно для жизни. Голова разбита или падением о камни, или зацепило осколком гранаты. Поверхностная рана, пустяк, решил Торин.

Стрельба внизу стала ожесточеннее. Торин глянул из-за камней и увидел, что бандиты всерьез решили добраться до Корнеева.

– Повар, я Дед, отходи, я прикрою, – приказал Торин Корнееву.

Схватив два «калаша», оставшихся от его противников, Торин положил оружие стволами на камни и нажал одновременно на два спуска. Две непрерывные длинные очереди в течение нескольких секунд высекали осколки камня и искры в том месте, где бандиты ближе всего подошли к Корнееву. Такой шквал огня охладил их пыл. Трое пиратов метнулись назад и укрылись за валунами. Торин бросил разряженное оружие и схватил третий автомат. Еще одна длинная очередь в двадцать с лишним патронов заставила нападавших отказаться на время от своей попытки атаковать. Корнеев под прикрытием этого ураганного огня сделал две длинные перебежки. Теперь расстояние от бандитов было все же больше, чем расстояние гранатного броска.

Убедившись, что Корнееву пока не угрожает серьезная опасность, Торин вытащил из подсумков убитых бандитов все полные магазины, которые там были. Их оказалось четыре штуки. В его ситуации это было целое богатство. Теперь можно было заняться Горбачевым. Сделав жгут и перетянув плечо раненого, Торин перевязал его и сделал противошоковую инъекцию.

Ирина вжалась в камни так, что, казалось, валун за ее спиной вот-вот сдвинется с места. Кто-то из бандитов все же добрался до пулемета, и по ее позиции открыли шквальный огонь. Расчет на то, что она со своей оптикой быстро сократит количество бандитов, не оправдывался, ей не давали носа высунуть. Примерно такое же положение было и у Доронина с Приваловым. У Доронина оно было даже сложнее, чем у других. Прижатый огнем к тропе, где не было таких огромных камней, за которыми он мог бы укрыться и скрытно менять позицию, Доронин отстреливался короткими очередями, но противник медленно приближался к нему. Веденеева, видя это, попыталась вести стрельбу не прицельно, лишь бы как-то удержать нападавших, но и этого ей толком не удавалось сделать…

За грохотом перестрелки никто из спецназовцев сразу не уловил шум винтов. Вертолеты они увидели, когда те вынырнули из-за горной гряды, разбрызгивая во все стороны ракеты тепловых ловушек. Два штурмовых «NH-90» пронеслись над тропой, развернулись и обрушили вниз серию 35-миллиметровых ракет. Грохот разрывов окутал поле боя. В воздух взметнулись земля, камни, тела людей и животных.

– Глаз, Крыс, быстро сменить позицию, – приказал оглушенный Доронин, пока вертолеты уходили на новый боевой разворот.

Он не знал, что было целью вертолетчиков, но подозревал, что их задачей было уничтожение всего, что находилось на горной тропе. Вряд ли пилоты разобрались, что здесь идет бой между бандитами и еще кем-то, кому срочно нужна помощь. Но если они атаковали караван, то следует быстрее убраться от него подальше и укрыться надежнее. Насколько это возможно…

Когда вертолеты пронеслись над позицией Торина и стали разворачиваться для боевого захода, он понял, что укрыться не успеет. Четыре тела и он сам были видны с воздуха пилотам боевых вертолетов как на ладони. Возможно, что за несколько секунд, пока вертолеты разворачиваются, он успел бы найти среди камней какую-нибудь узкую щель, в которой можно будет укрыться от ракетного удара. Но с бесчувственным телом Горбачева этого быстро не сделать. Единственное, что Торин мог, это накрыть товарища своим телом. Вертолеты развернулись и с ходу открыли мощный огонь по тропе. Близкие разрывы сотрясали камни, земля под Ториным ходила ходуном, как во время землетрясения. Он ждал прямого попадания, которое мгновенно разорвет его тело на куски. Но разрывы легли дальше, ближе к тропе, где находились остатки каравана. Вертолеты прошли над грядой, развернулись и снова обрушили огненный шквал на тропу. Земля и камни падали вокруг, воздух наполнился удушливым запахом сгоревшей взрывчатки, от грохота заложило уши.

Наконец стрельба прекратилась, но вертолеты продолжали кружить. Торин боролся с желанием поднять голову и осмотреться. Наконец шум винтов стал удаляться. Андрей Петрович выглянул из своего укрытия и осмотрел почерневшие и дымящиеся камни внизу. Что-то мелькнувшее в небе привлекло его внимание. Метрах в тридцати от него на тропу опускался ярко-красный маленький парашют с каким-то небольшим ярко-красным контейнером.

– Всем, это Дед, – передал Торин, не спуская глаз с опускающегося парашютика, – доложить о себе.

– Дед, это Рэмбо, я в порядке. Движений на тропе не наблюдаю, – ответил Доронин хриплым голосом и закашлялся.

Следом отозвались Веденеева и Привалов. Молчал только Корнеев.

– Повар, ответь, – настаивал встревоженный Торин.

– Живой, – наконец со стоном ответил Корнеев, – кажется…

– Ты ранен? – снова спросил Торин.

– Нет… оглушило немного… а так цел.

– Рэмбо, быстро со своей тройкой прочеши тропу, и ко мне! – приказал Торин. – Очень осторожно и внимательно. Могли остаться живые.

– Понял, выполняю, – ответил сквозь кашель Доронин и стал отдавать распоряжения: – Крыс, спускаешься на тропу. Глаз, сверху прикрываешь его, ждете меня.

Пока Привалов спускался со своего склона с оружием наготове, Веденеева внимательно пробегала глазами по камням, не высунется ли откуда ствол бандита. Но Привалову удалось спуститься спокойно. Убедившись, что напарник держит местность под контролем, Ирина стала спускаться сама. Рядом что-то шевельнулось. Веденеева быстро повернула ствол в этом направлении. За камнем показалась окровавленная человеческая фигура, раздался приглушенный стон. Убедившись, что бандит не представляет опасности, Ирина двинулась дальше. Она остановилась метрах в пяти позади Привалова, не убирая автомата от плеча и готовая в любую секунду открыть огонь в любом направлении. Сзади стал подходить Доронин.

– Вперед, уступом вправо, – приказал он, – я замыкаю.

Привалов двинулся первым. Он держал правую часть тропы, Веденеева – левую, а сам Доронин шел следом, готовый оказать помощь любому, если неожиданно на них будет совершена попытка нападения. Он не особенно верил, что после такого налета на узком участке тропы хоть кто-то из бандитов уцелеет. Но опыт подсказывал ему, что бывает всякое.

Горбачев наконец открыл глаза. Судя по всему, ему было плохо еще и от контузии. Торин улыбнулся и потрепал его по щеке.

– Ты как, герой? – спросил он Николая.

– Голова кружится, – ответил Горбачев слабым голосом.

– Ничего, это скоро пройдет, – успокоил его Торин, – тряхнуло тебя гранатой как следует, но это пустяки.

– Дмитрий Сергеевич живой?