– Держись, – успел сказать Володька, оба снова погрузились в воду.

Коряга зацепилась одним из острых сучков за тонкие бретельки купальника на спине, а водоворот затягивал всех вниз. Володька нащупал ногой корягу и, не выпуская Полин, со всей силы пнул чертову деревяшку два раза. Та, оторвавшись от Полин, поплыла по течению, а они благополучно всплыли.

– Ты как? – спросил Володька, держа ее одной рукой, второй разгребая воду.

– Пусти, я в состоянии плыть. Если б не помешал, я давно бы отцепилась.

– Ну, ты даешь! Вместо жгучей благодарности…

– Жгучими, Володя, могут быть только слезы.

– Неблагодарность тоже. Ладно, в следующий раз утоплю, обещаю.

Ливень кончился. Сизая туча ушла в сторону, освободила место солнцу и белым кучевым облакам. Софи и Одетт надели кое-что из одежды – трусики и короткие маечки, – стуча зубами, вытирали полотенцами волосы, чирикая с Владом. Все трое ничего не заметили. Эх, а в героях походить не помешало б! Володька, взобравшись на большой валун, быстро переключился, так как его в который раз очаровал окружающий мир. «Мама дорогая, до чего ж… Слов нет. И не будет. Есть только краски и кисти, они могут рассказать то, о чем слова молчат», – думал с восторгом. Повернувшись к Полин, Володька негромко позвал:

– Полин, иди сюда, хочу показать тебе кое-что…

В голосе, да и в самом предложении, не слышалось ничего особенного, дескать, хочешь – подходи, не хочешь – не надо. После некоторых колебаний Полин подошла. Он протянул руку, приглашая забраться на валун. Очутившись на камне, она выжидающе, слегка настороженно смотрела на Володьку. Он молча развернул ее спиной к себе. Полин ахнула настолько громко, что мигом привлекла внимание остальных на объект восторга. Софи и Одетт завизжали, показывая пальцами в небо:

– L'arc-en-ciel! L'arc-en-ciel!

Великолепное зрелище: на сизой части неба изогнулась разноцветная радуга, а неподалеку, рассекая облака, отчетливо врезались в землю и реку снопы солнечного света.

– Правда, так не бывает? – спросил Володька, придерживая Полин за плечи.

– Да… Я вижу впервые.

– Мадам, ты больше не сердишься на меня?

Она с улыбкой повернулась… а Володька неожиданно пал духом. Полин… так близко и так далеко, совсем другая, с зовущим, увлекающим огнем в зрачках. Волосы прилипли к щекам и плечам, с их концов стекала вода, пробегая струйками по телу. Полин вдруг стала частью радуги, облаков, мокрых деревьев, того, без чего немыслимо существование. Но и схватить, присвоить ее невозможно, как ту же радугу, она есть и ее, в сущности, нет.

– Пойдем, тебе надо согреться, – сказал помрачневший Володька, спрыгивая с валуна и помогая Полин сойти на землю. «Тебе, Володимир, пора сходить в квартал красных фонарей, и все пройдет».

Тимур сначала намеревался заехать к врачихе, но передумал, ведь «опять не захватил плод писательских трудов». Остановившись у обочины на повороте к деревне, в которой находилась психушка, набрал номер на мобильном телефоне:

– Алло! Рад, что попал на вас. Это Тимур… Ну, писатель!

– Здравствуйте. Что вы хотите?

– Понимаете, начал я писать роман, нормально получается, сильно, со страстью в каждой строчке… Но есть один недостаток. Не удаются мне герои внешне, какие-то обыденные получаются. Будьте любезны, помогите мне. Ведь нет ничего лучше, как воспользоваться натуральным лицом.

– Да я уж и не помню в точности.

– А вы опишите основные приметы, так сказать.

– Попробую. Он был молодой, двадцати пяти лет, если не ошибаюсь. Брюнет, волосы густые, глаза темные, небольшие, рот… губы тонкие… скуластый…

– А что-нибудь бросающееся в глаза было в его внешности?

– Да-да, было. Шрам! От виска до верхней губы. А на спине полосы. Били его в плену. Ну, еще он такой… крепенький, что ли, и небольшого роста.

– Вы говорили, что у него есть брат, можно адресочек получить?

– Сейчас посмотрю, наизусть я не помню. Вы подождете?

Долго она возилась. А время – деньги в прямом смысле, ведь минута мобильника стоит недешево. Тимур, поглядывая на часы, подумал, что вряд ли Ставров обрадуется дополнительным расходам. Услышав голос врачихи, нетерпеливо воскликнул:

– Да-да, слушаю!

Записав адрес, поблагодарил, а мадам психиатрия разговорилась:

– Вот она у меня из памяти стерлась. Я ведь не занималась ею. Могу только сказать, что это была красивая женщина, молодая и… холеная.

– С женщиной у меня порядок, я мужчина, вообразить женщину гораздо легче. – Тимур потерял дальнейший интерес, ибо фотография Глазковой покоилась на коленях.

– Не забудьте прислать книжку, – напомнила врачиха.

– О, да! – сказал Тимур и бросил телефон на сиденье. – Сегодня почта уже не работает. Ну что, Тимур-джан? Пережуй информацию, а она занятная. Это была удачная идея – увидеться с Томой. И вообще, ты можешь гордиться собой!

Переохладились все прилично, ну, кроме Влада, разумеется. Он разливал вино, стараясь не пролить на костюмчик, ибо машину кидало из стороны в строну – Полин гнала во весь опор. Налив, передавал стаканчик по очереди любителям острых ощущений. Те пытались выпить, но им мешал хохот. Повеселел и Володька, который вообще долго грустить не мог.

На вилле девушки ринулись греться в душ, а Влад стал растапливать камин. Дрова под его руками яростно затрещали, отстреливая искры, потянуло блаженным теплом. Потом и Володька пошел в душ, а женщины тем временем приготовили закуски, разложив их на ковре у камина. При виде компании, полулежащей вокруг импровизированного «стола», к Володьке полностью вернулся обычный тонус, а рюмка кальвадоса прибавила хорошего настроения. Да и Влад позабыл о неизменной чопорности, жарил вместе со всеми колбаски на вертелах, рассказывал анекдоты, которые француженки не понимали даже после перевода, но вежливо улыбались. Володька делал дружеские шаржи, Полин играла на растроенном пианино, спела несколько песенок фривольного содержания и Софи, юмора которых не понял лишь Володька.

– Володя, а ты споешь нам? – спросила Полин.

– Спою, конечно, – сказал он, удаляясь за гитарой.

– Мсье, и вы не станете ломаться? – удивился Влад.

– Ломаются наркоманы, – нашелся тот.

Угодить дамам – долг истинного мужчины. Володька пел больше часа. Попеременно Софи и Одетт порывисто бросались обнимать его и целовали братским поцелуем в щеку, растроганные пением. Девушек порядком развезло. Зато Влад вынужден был признать:

– А ты у нас и певец отменный, честно скажу, не ожидал.

– Талантливый человек талантлив во всем, – заявил Володька.