Ненужные откровения

Вдруг своевременно раздался звонок. Дед пошёл спросить, кто пришёл, в ответ донеслось невнятное трескучее шипение вперемешку с женским голосом, Аркадий понял, что, скорее всего, это была Оксана. Какая ещё женщина могла навестить старика?

Через несколько секунд щёлкнул замок, из прихожей послышался шелест пакетов и шорох одежды, слова вполголоса, потом быстрые шаги, и в дверном проёме появилась жена Геннадия с немалой ношей в обеих руках, на которой красовались логотипы известной сети продуктовых магазинов. Аркадий даже не шелохнулся, чтобы встать и помочь, и вполне сознательно.

– Я почему-то так и думала, что встречу тебя здесь.

– Добрый вечер.

– Нашёл, чем утром позавтракать?

– Конечно.

Между тем дед вернулся и сел на прежнее место, а Оксана стала заполнять холодильник.

– Почему сидите на кухне?

– Так сподручней, – ответил он. – Тебе налить чаю?

– Если не жалко.

– Тьфу на тебя. Плохо тебя в детстве воспитывали. Палку не перегибай, скромница ты наша. – Он встал, старательно налил воды в чайник, аккуратно достал чашку, ложку и блюдце, терпеливо отрезал кусок торта и положил на него.

– Это я во время, – будто сама с собой продолжила Оксана. – Почти ничего не осталось.

– Ой, не надо. Уж кто-кто, а я тебя ценю, и ты это знаешь, так что не пытайся, пожалуйста…

– Спасибо вам, Аркадий Иванович, что вы меня цените. Жаль, не о каждом так можно сказать.

– Я тебе уже сотни раз говорил и повторяю ещё раз: для мужчин выбор между делом жизни и личным счастьем совершенно очевиден, и не льсти себе надеждой, что он падёт в пользу последнего.

Аркадия вдруг как молнией поразило. Он слушал, и не верил своим ушам во второй раз за последние сутки, для него слова деда показались невероятным открытием. В чём оно заключалось, парень не отдавал себе отчёта. То ли он прежде считал, что Оксана и отец не любят друг друга, то ли был поражён тем, что родные люди говорят о любви, то ли стал понимать простоту того, чего на самом деле хочет женщина, а, скорее, всё в совокупности.

– А ты что замолчал? – вдруг обратился к нему дед. В это мгновение на молодого человека посмотрела и Оксана причём с крайне редким для неё явным недовольством.

– Вижу, у вас своя тема, не хочу вмешиваться.

– Она у нас давно переливается из пустого в порожнее, может, ты внесёшь в неё свежую струю.

– Аркадий Иванович, прошу вас, не надо.

– Сама затеяла этот разговор. Я подумал, что ты хочешь услышать его мнение.

– Я нечаянно, не сообразила.

– Верится с трудом. Впрочем, зря, внучок здесь не новичок.

– Ты, Аркадий, извини, но это не твоё дело. Будь у меня больше умных подруг, Аркадий Иванович тоже ни о чём бы не узнал, так что не бери в голову. Видимо, твой отец прав, когда не обращает внимания на то, что думают другие.

– Не согласен. По-моему, чувства другого человека, его надежды и чаяния, так же важны, как и твои собственные.

Произошло именно то, чего Оксана неосознанно опасалась более всего. После слов пасынка она больше не могла предавать сложностям в отношениях с мужем того значения, которого они не имели; стало невозможным и далее поддерживать их запутанность, синкретичность, таинственность; молодой человек одной фразой расставил всё на свои места, и назрела необходимость решения. Как она со своим опытом вдруг умудрилась быть откровенной в компании сразу двух неглупых мужчин?! А они даже не заметили её промаха, как не заметили и очевидности надлежащей развязки.

– Я не могу первой заговорить с ним о наших проблемах.

– Отчего же? – спросил дед. – Я не вижу здесь никаких проблем.

– Ах, как просто всё у вас получается!

– Это не у нас получается, всё на самом деле так просто.

– Давайте сменим тему.

– Смотри, твоя жизнь.

– Погода нынче весьма недурственна. До моего приезда стояла такая же?

– Нет, ты знаешь, в начале месяца шли дожди, прояснилось только на днях, а в апреле по утрам случались заморозки.

– Ну, как знаете. Пойду-ка я почитаю новости в интернете.

Вскоре внук с Оксаной уехали домой на её машине, а Аркадия Ивановича весь тот вечер, и не только тот, но многие прежде волновала одна и та же мысль пусть каждый раз и под различными ракурсами: «Что-то я в жизни сделал не так. Если на работе мне приходилось изворачиваться, то дома я поступал по совести, а в итоге получилось, что у сына вот сколько уже лет собственная семья постоянно находится в состоянии полураспада. Чего-то я не смог ему передать, – для такого человека, как Аркадий Иванович, подобная мысль являлась верхом смирения, – у меня не получилось показать сыну на собственном примере, как на равных уживаться с другим человеком, не подчиняя и не подчиняясь, может, потому, что сам вырос сиротой. А он всю жизнь был недалёк, не понял, как надо строить семью. Теперь мучает близких, не по злому умыслу, нечаянно, но им от того не легче.

Но почему я не додумался? – У меня была тяжёлая жизнь, жить я начал только после 30, а прежде просто выживал, пытался выжить. Когда вспоминаю юные годы, слеза наворачивается. Чего ж ты хотел? – старость. Так явственно всё стоит перед глазами: Света, наше знакомство, моя растерянность, чувство непримиримой глупости. Я её потому и полюбил, что она мне с первого же взгляда показалась самой обычной, миловидной, но ничем не примечательной девушкой. Тогда ещё подумал: «Вот оно! Конец неприкаянной жизни, конец страданиям в исканиях. Здравствуй, тихое семейное счастье». Возможно, не так отчётливо, не до последнего слова, но точно по смыслу. Помню также, как искренне удивился, не найдя сию же секунду с её стороны ничего похожего, она ведь считала себя особенной. Тогда я чуть не спасовал, но в конце концов добился! Добился, и не зря. Пусть мы жили не душа в душу, пусть между нами было много недопониманий, но было и счастье, и много прекрасных моментов, и сынишку вырастили, и вообще лучше вдвоём нежели поодиночке. Только что будет дальше, какой результат? Мы никогда об этом не задумывались, будущее не в нашей власти. Внуки молодые, перед ними вся жизнь, им в неё дорога. Наверно, это самое большое, о чём можно мечтать. Нет, я не счастлив и не несчастен, нет целостности, ни плохой, ни хорошей, и, видимо, так должно быть».

Медленное время

Неизвестно почему, но между Аркадием и Оксаной время от времени чувствовалась некоторая неловкость. Вот и сейчас в