Стараясь, чтобы сидящие ближе к выходу товарищи не прочитали по моим губам нецензурные слова в адрес руководства, я поторопился выйти в приемную.

— Сообщение из УВД пришло, а им с пульта пожарные отзвонились, — вводил в курс меня заступивший дежурный Аскер-заде, — Старая группа на выезде зависла, там, похоже, грабёж с лицом. А ты чего по гражданке? — запоздало удивился он, хлопая глазами.

— Так Данилин решил! — раздраженно ответил я, — Теперь всегда так дежурить буду. Где группа? И на чем поедем?

— Эксперт с опером сейчас спустятся, а участковый там уже! — успокоил меня суточный хозяин ОДЧ, — А машину я тебе организую, сейчас ОВО подъедет оружие сдавать, они вас и отвезут. И это.. — он неуверенно посмотрел на меня, — Ты всё-таки переоденься! Там труп, неровен час из УВД приедут на место, а ты по гражданке! Вся группа по форме дежурить должна! Разбираться не будут, вздрючат всех по первое число! И меня заодно вместе с тобой, и с вашим Данилиным! Ответственному по городу похер его распоряжения!

Успокоив старлея и попросив его позвонить мне в кабинет, как только будет транспорт, я пошел к себе переодеваться.

Натянув дежурный комплект обмундирования и переложив в него удостоверение, и прочее содержимое карманов, дожидаться звонка я не стал. Спустившись в ОДЧ, поздоровался с дежурившим от ОУР Лешей Храмовым и экспертом Хотиенковым.

— Корнеев! — окликнул меня дежурный, — На, поговори с Денисовым! Это участковый с пожара, — пояснил он протягивая мне трубку.

Капитана Денисова я почти не знал, но в лицо его хорошо помнил. Это был тучный мужик, которому оставалось года два до пенсии. Он толково обрисовал ситуацию. По всему выходило, что труп был не криминальный. Как, собственно, и сам пожар. Однако там был труп. Хозяйкой сгоревшего дома была старуха, возраст которой исчислялся с дореволюционных времен. Судя по размерам сильно обгоревшего тела, это была хозяйка домовладения. Бывшая хозяйка бывшего домовладения.

— Ты только кого-нибудь из "мелких" из камеры возьми! — попросил меня Денисов, — Из пожарища бабку достали, но грузить ее некому, — пояснил он, — Обгорела она сильно! От рук и ног одни култышки остались и головы нет, упавшей балкой размозжило. Из соседей одни бабы, мужики все на работу ушли, а сами перемажемся! — нудно бубнил участковый, бессовестно перекладывая свою работу на руководителя следственно-оперативной группы. То есть, на меня.

Ничего не ответив на беспардонность Денисова и велев ему провести подворный обход, я положил трубку. Поскольку вчера было воскресенье и никто "мелких" не рассматривал, то камеры для административно задержанных пустовать не должны. С учетом задержанных с вечера субботы, народу там сейчас должно быть вдвое против обычного.

— У тебя в камере по мелкому хулиганству задержанные есть? — обратился я к Аскер-заде. — Ты же еще в суд никого не отправил, если, говоришь, дежурка на выезде?

— Коля! — вместо ответа через открытую дверь и коридор крикнул Аскер своему помдежу, — Сколько у тебя "мелких" в камерах?

— Двенадцать рыл! — без малейшей запинки ответил помдеж Коля, — Бузят, в суд их везти надо! Пора!

Понять хулиганов было можно, сидели они, мало того, что в тесноте, но ко всему еще и в обиде. В том смысле, что им уже вторые сутки приходится соблюдать вынужденный пост. По действующему порядку, в стенах РОВД довольствия административно задержанным не полагается. Кормят их там, где они отбывают свой административный арест. То есть, в спецприемнике УВД города. Или дома, если начальник РОВД наложит своей властью штраф и отпустит на волю. Вот и шумит голодный хулиганистый люд, стремясь побыстрее выйти из двух тесных камер с воняющей парашей в каждой из них.

— Иди, выбирай! — разрешил мне дежурный, кивнув в сторону распахнутой железной двери, за которой были камерные владения его помощника.

Выбрал я четверых. Чтобы с запасом. Пообещав за труды каждому по пачке "Примы". На вопросы "мелких" о характере ожидавших их работы, я промолчал. Благоразумно решив, что Денисов на месте им сам всё объяснит.

От пепелища, к которому мы подъехали, тянуло свежим кострищем и горелой сыростью. Дома и примыкавшего к нему сарая не было. Кое-где еще парило. Было видно, что недавно уехавшие огнеборцы, воды на выгоревшие и обвалившиеся руины не пожалели. Указав на на лежавший на земле обгоревший и сплющенный обрубок с цветовой гаммой, как у пережаренного шашлыка, участковый уверенно заявил "мелким" сидельцам, что это сгоревший в сарае теленок. После чего, всё с той же и неменьшей уверенностью приказал им положить на принесенную с соседнего двора дерюгу "теленка" и загрузить его в кузов ГАЗ-51. "Мелкие" бестолково засуетились, выполняя указание капитана.

— Товарищ лейтенант, вас там дежурный к рации зовёт! — подошел ко мне сержант-водитель ОВОшной "буханки", на которой мы прибыли на пожарище.

— Отправляй ОВОшную машину с задержанными на базу, наша дежурная к тебе уже выехала! — нетерпящим возражений тоном прохрипела рация.

Пожав плечами, я протянул водителю рубль на обещанное "мелким" курево и разрешил их забирать. На растерянные стенания участкового по поводу выгрузки в судмедэкспертизе бабкиных останков, я всё с той же неопределенностью пожал плечами и пошел осматривать место происшествия.

Как и ожидалось, никаких следов поджога обнаружить не удалось. Даже, если бы они и были, то огонь всё уничтожил. Грустный капитан, с тоской поглядывая на грузовик, в кузове которого лежала сгоревшая старуха, протянул мне рапорт с результатами подомового обхода. Из которого следовало, что пожар в пределах этого двора уже не первый. Но самый удавшийся, потому что прежние два или три соседям удалось пресечь в самом начале. С их слов следовало, что покойная бабка противопожарные правила напрочь не соблюдала.

Вздохнув, я пошел по указанным в рапорте адресам.

Я уже возвращался к дежурному УАЗу, когда увидел рысящего от него опера.

— Износ, Серёга! На Революционной групповой износ! — сообщил он мне, — Поехали быстро, тут один хер отказной будет, а там сто семнадцатая с лицами! Тем более, что через ноль два прошло, — радостному оперу Лёше не терпелось дать в сводку раскрытие.

— Поехали! — согласился я, — Прокуратура выехала уже? — поинтересовался я, не будучи против неожиданного, но от того не менее вожделенного отдыха.

— Не будет прокуратуры, там малолетка! — обломал меня Храмов, — Твоя подследственность! Надо только будет в ИДН по пути заехать, инспекторшу взять!