— Всего лишь реклама чулок? — нагло поинтересовался он.

Я оглядела свои затянутые в шелк ноги и ухмыльнулась. Наконец я могла сказать, что мои ноги вполне достойны этого!

— Почему бы и нет? — легко согласилась я. Мне показалось, что он ожидал, что я в гневе встрепенусь после его замечания, но я не собиралась доставлять ему подобное удовольствие.

На нас наступали дружным маршем Могущественный султан и его Янычары — великолепные мужчины, полные презрения к женщинам; но теперь, когда на них так напирала сзади толпа, их железная дисциплина трещала по швам. Я инстинктивно придвинулась ближе к Даниэлю, и нас вдруг закружило в каком-то странном танце. Что это был за танец, я не знаю, но я никогда так не танцевала — до полного изнеможения, но мы все никак не могли остановиться. Если это будет продолжаться до раннего утра, то я вряд ли смогу удержаться на ногах; музыка продолжала греметь, смех и веселье становились все необузданнее, вместо того чтобы затихать; мы уже задыхались от недостатка воздуха и осознавали только бешеный ритм музыки.

Губерт силой оттащил меня от Даниэля, его лицо было мрачнее тучи.

— Я думал, ты поняла! — закричал он мне в ухо.

— Поняла что?

Он пожал плечами:

— Ты братаешься с врагами! Разве ты до сих пор не вбила себе в голову, что ты Плантагенет? Ты должна придерживаться определенных правил. Ты не должна натравливать на нас Тюдоров.

— Но я всего лишь потанцевала с ним! — возразила я.

— Всего лишь! — презрительно повторил он. — Предательница! Разве ты не поняла до сих пор, что ты из Айронсайдов?

Я вздохнула:

— Разве это имеет значение? Ведь это карнавал. Разве необходимо сейчас демонстрировать наши разногласия?

— Так вот как ты думаешь на самом деле! — воскликнул он. — Я-то считал, что ты уже кое-что поняла в сахарном бизнесе!

— Я поняла, — сухо отрезала я. — Я поняла, что мы должны сотрудничать все вместе, если хотим, чтобы поместье приносило доход. Без Даниэля все, что мы сможем, — это с треском провалиться.

— Это он тебе сказал?

Я покачала головой:

— Аарон.

Губерт посмотрел на меня негодующим взглядом:

— Он просто купил тебя!

— Может быть, — пожала плечами я.

— И как ты думаешь, что по этому поводу скажет Уилфред? — требовательно спросил он.

Я задумчиво взглянула на него:

— Ты знаешь, мне по большому счету наплевать, что он скажет…

— Он скажет, что ты продалась врагу!

— Он может думать, что ему заблагорассудится! — я уже рассердилась почти так же сильно, как и мой кузен.

Губерт с трудом взял себя в руки.

— Я не понимаю, почему все всегда зависит от него! — с горечью сказал он.

— Я тоже не понимаю, — робко признала я, — но тем не менее это так.

К нам наконец присоединились мой дядя и Уилфред. Впервые я увидела Уилфреда в полной гармонии с окружающим миром. Ему так шла роль короля Плантагенетов! Его волосы вились из-под короны, которая сверкала так, словно на самом деле была из чистого золота. Мой дядя был не так хорош в своем костюме, но он, наверное, не сам выбирал его и к тому же не был так придирчив к каждому шву, как Уилфред.

— Вот это жизнь! — восхищенно сказал Уилфред. — Разве можно найти где-нибудь в мире что-нибудь, хоть сколько-нибудь похожее на наш карнавал? Саванна, музыка и все это великолепие? Как только люди могут все это оставлять?

Дядя Филипп сморщился от чрезмерного шума.

— Что касается меня, я предпочитаю спокойный юг, — заметил он.

Уилфред ничего не ответил. Мне было интересно, сказал ли он уже отцу, что не хочет ехать на сахарную плантацию. Я не должна была говорить это за него, но слова так и рвались наружу, однако, увидев выражение глаз Уилфреда, я поспешила прикусить язычок.

— Разве нельзя забыть о сахаре хотя бы на один день? — устало попросил он.

— Разумеется, мы не будем говорить об этом! — заверила его я с большим энтузиазмом, чем испытывала на самом деле.

— Мы пришли на карнавал, так что давайте веселиться, пока можем, — добавил Губерт.

Мой дядя запахнул свой плащ, как будто внезапно ему стало холодно.

— Делайте как хотите, — раздраженно буркнул он, повернулся и зашагал по Шарлот-стрит назад к дому.

— Мы не должны так отпускать его, — растерянно заметила я.

Уилфред резко рассмеялся:

— Он ненавидит карнавал. Не беспокойся на его счет, Камилла. Ты не можешь угодить нам всем.

Это я уже начинала понимать. Мне захотелось уйти от них, я стала оглядываться вокруг, ища глазами Тюдоров, но без особой надежды их отыскать. Вокруг было так много оркестров и их поклонников, сразу заметить Тюдоров было нелегко, поскольку они были не столь уж многочисленной группой.

Еще один резкий толчок толпы сзади заставил нас продвинуться глубже в парк. Пейшнс, которая не переставала танцевать с тех пор, как ее ноги коснулись мостовой за порогом дома, сердито посмотрела на молодого человека, который наступал ей на пятки.

— Не толкайся, ты, молодой человек! — закричала она.

— Ты, ненормальная! — закричал он в ответ.

Пейшнс в ярости от того, что кто-то считает ее сумасшедшей, набросилась на него с кулаками.

— Все, на что ты способна, это лишь играть в палочки! — засмеялся он.

— Я научу тебя уважению! — вопила она.

— Ты? — он расхохотался ей в лицо и поцеловал в щеку.

Пейшнс смягчилась словно по волшебству, а молодой человек направился прочь такой развязной походкой, что я тоже рассмеялась.

— А ты чему смеяться? — накинулась на меня Пейшнс.

— Н-ничему… — поспешила заверить ее я.

Она покачала головой, а в ее глазах светилось явное удовольствие.

— Придет и твоя очередь! — предупредила она меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не говорить! Но скоро я посмеяться! — Она отвернулась и снова принялась танцевать.

Мои кузены тоже нашли себе девушек для танцев, а я больше никого не знала из команды Плантагенетов. У всех были партнеры. Все веселились изо всех сил. Отовсюду раздавался громогласный смех. Все наслаждались жизнью, кроме меня!

Мне показалось, что я увидела Тюдоров, но Даниэля с ними не было. Плантагенеты снова затянули свою песню, и я покорно в последний раз присоединилась к хору. Втайне я считала, что некоторые другие калипсо гораздо лучше, более интересны и лучше исполняемы, так что я лучше бы послушала их. Я отошла от нашего стил-бэнда и пошла вниз по улице вдоль ряда палаток, где готовилась еда на всю ночь. Вкуснейшие запахи ласкали мои ноздри: карри и свежевыпеченный хлеб, хот-доги и горчица, восточные специи и западные закуски — все было красиво выставлено на небольших витринах, чтобы привлечь внимание прохожих.