Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Создается впечатление, словно здесь побывали Мидас с королевой Нарнии, — заметил я, — а королева Нарнии пролетала над каким-то особенно страшным зоопарком, обратила всех его обитателей в камень и затем перенесла их сюда.
— Что вы говорите? — переспросил Эл.
— Ничего, — отозвался я.
— Нет-нет, — настаивал он, — повторите, пожалуйста, то, что вы только что сказали.
Он окинул меня ледяным взором своих голубых глаз, от которого мне чуть не сделалось дурно.
— Бессмысленный набор слов, — ответил я. — Я попытался пошутить, но вместо шутки получилась глупость.
— Ах, вот как, — протянул Эл. — Давайте я покажу вам окрестности. Вы предпочли бы прогуляться или сыграть в гольф?
— Думаю, лучше прогуляться.
Мы прошли мимо нескольких экстравагантных картин, писанных маслом, с изображением его любимых немецких овчарок. В тот знаменитый семинедельный период в середине девяностых годов, когда Данлэп уволил 11 200 работников «Скотта», он потребовал от руководства компании, чтобы она оплатила ему два номера «люкс» в отеле «Четыре сезона» в Филадельфии, один для него и его жены Джуди, а второй — для двух его собак. У Данлэпа от первого брака есть сын Трой, но в доме нигде нет даже его фотографий, зато масса изображений немецких овчарок и громадных портретов самого Эла и Джуди в полный рост и в золотых рамах. На портретах оба выглядят серьезно и величественно.
Мы прогулялись по лужайкам. Я заметил Джуди, которая стояла у озера рядом с каменной скульптурой, изображавшей милого ребенка со спутанными волосами. На ней был тренировочный костюм персикового цвета, и она так же, как и Эл, была блондинкой. Джуди просто стояла и смотрела на озеро, не двигаясь.
— Как-то вы посетили одно предприятие, — сказал я, обращаясь к Элу, — и там осведомились у сотрудника, сколько времени он проработал на одном месте. Тот ответил: «Тридцать лет». И тогда вы спросили: «Что заставило вас работать на одну и ту же компанию в течение целых тридцати лет?» Для него это было предметом гордости, а для вас — явно негативной характеристикой.
— Конечно, негативной, — ответил Данлэп. — И вот почему. Если вы остаетесь где-то надолго, то превращаетесь в обыкновенного хранителя старья, в смотрителя заброшенного музея. А жизнь не должна быть похожа на карусель, она должна походить на «русские горки».
«Бессердечие/неспособность сочувствовать окружающим», — записал я в своем дневнике и перевернул чистую страницу.
— Может быть, выпьем холодного чая? — предложил Эл.
По пути на кухню я обратил внимание на стихотворение в рамочке у него на столе. Оно было выписано особым каллиграфическим почерком. Вот несколько строк из него:
Нелегко чего-то
Добиться в жизни,
Но если вы хотите,
Чтобы вас любили,
Заведите собаку.
— Шон подарил мне на день рождения, — прокомментировал Эл.
Шон — это Шон Торнтон, на протяжении довольно длительного времени работающий телохранителем у Данлэпа.
— Если вы хотите иметь настоящего друга, заведите собаку, — сказал Эл. — У нас всегда их было две. Я склонен во всем делать двойные ставки!
Я рассмеялся, хотя и знал, что он далеко не в первый раз использует данное выражение. Оно, к примеру, есть в предисловии к его автобиографии «Подлый бизнес»: «Если хотите иметь друга, заведите собаку. Но я не желал рисковать и потому завел сразу двух».
В «Пиле», неофициальной биографии Данлэпа, Джон Бёрн описывает случай, имевший место в 1997 году, когда Эл пригласил к себе домой враждебно настроенного к нему финансового аналитика Эндрю Шора.
«Я так люблю собак, — сказал Данлэп, протягивая Шору фотографии (своих немецких овчарок). — Знаете, если вам хочется иметь друга, заведите собаку. Чтобы подстраховаться, я завел сразу двух». Шор уже читал эту фразу в одной из множества статей о Данлэпе. Тем не менее он сделал вид, что ему смешно.
…
Я записал в своем блокноте: «Болтливость/внешнее обаяние. Всегда держит наготове какую-нибудь остроумную реплику — однако, как правило, малоинформативную».
(Нечто подобное говорит в фильме 1987 года «Уолл-стрит» герой Майкла Дугласа: «Если вам нужен друг, заведите собаку. Здесь самая настоящая окопная война». Поначалу я подумал, что сценаристы фильма взяли эту фразу у Эла Данлэпа, но вскоре обнаружил, что он не единственная «крупная шишка» политики и бизнеса, склонная блеснуть упомянутым афоризмом.
«Вам нужен друг в Вашингтоне? Заведите собаку», — как-то во времена своего президентства сказал Гарри Трумэн. По крайней мере, именно так его цитируют авторы биографической пьесы 1975 года «Отделай их, Гарри!».
«В нашем деле с годами набираешься опыта: если хочешь иметь друга, заведи собаку», — заметил в середине восьмидесятых годов крупный организатор фармацевтического бизнеса Карл Икан.
А в начале 1990-х годов Дебора Норвиль, ведущая передачи «Внутреннее издание» на Си-би-эс, заявила: «Если вам хочется, чтобы вас любили, заведите собаку. Люди, с которыми вы работаете, не могут быть вашими друзьями».)
Мы все собрались на кухне: Эл, Джуди и телохранитель Шон.
Я откашлялся и заговорил:
— Если помните, в своем электронном письме я писал, что, возможно, ваша миндалевидная железа не направляет в центральную нервную систему необходимых сигналов страха, и именно поэтому вы достигли такого успеха в жизни и всегда отличались интересом к хищникам?
— Да, помню, — ответил Эл. — Весьма интересная теория. Чем-то напоминает «Звездный путь». Вы идете нехожеными тропами. Почему некоторые люди потрясающе успешны в жизни, а другие не добиваются вообще ничего? У ребят, с которыми я учился в школе, была масса преимуществ передо мной, но они ничего в жизни не достигли. Почему? В чем разница между нами? Ведь какая-то разница определенно есть! Вопрос, которым люди задавались на протяжении многих поколений. И потому, когда вы упомянули про железу — как она там называется, — я подумал: «Гм-м. Очень интересно. С парнем обязательно надо встретиться и побеседовать».
— Но должен сказать вам, что некоторые психологи полагают, что если упомянутая часть вашего мозга не работает как надо, вы можете стать…
— Мм-м… — пробурчал он.
— Опасным, — едва слышно пробормотал я.
Внезапно меня охватило страшное волнение. Конечно, я уже задавал вопрос, не психопаты ли они, двоим людям — Тони и Тото, — и мне бы следовало привыкнуть к подобной ситуации. Однако в данном случае положение было несколько иным. Я находился в особняке Данлэпа, а не в тюрьме с максимальным уровнем охраны и не в психиатрической лечебнице.
— Извините, — сказал он. — Не расслышал.
— Опасным, — тихо повторил я.
Короткая пауза.