— В каком смысле? — спросил Эл тоже вполголоса.

— Вы можете стать… — Я перевел дыхание. — Психопатом.

Эл, Джуди и Шон уставились на меня. И довольно долго не сводили взгляда с моего лица. Только тогда я понял, куда угодил. Они как будто спрашивали: приятель, а в здравом ли ты уме? Понимаешь ли ты, что делаешь? Ведь я не дипломированный врач и не ученый. И уж если быть совсем честным с самим собой, и не детектив. Я проклинал Боба Хейра. Конечно, он вовсе не подталкивал меня к таким авантюрам, но я бы никогда и не занялся ничем подобным, если бы не встретил его. Знакомство с его опросником вселило в меня ложную уверенность, что я могу свободно разгуливать по стране психопатов. А мне следовало бы прислушаться к предостережениям Адама Перкинса. Я не детектив, не психолог, и у меня самого показатели по «DSM-IV» в ходе самодиагностики были отнюдь не блестящими.

Все трое выглядели глубоко оскорбленными и разочарованными. Эл пригласил меня к себе домой, и я волей обстоятельств был вынужден задать ему вопрос, не является ли он психопатом. Конечно, ничего противозаконного в том, чтобы быть психопатом, нет, но подобный вопрос может чрезвычайно оскорбить того, кому он задан.

— У меня здесь есть список личностных черт, которые свойственны личностям с признаками психопатии, — заметил я, хлопнув по карману.

— Кто, черт побери, составляет подобные списки? — буквально взревел Эл. — Назовите их имена! Клянусь, я наверняка никогда о них не слышал!

И тут я почувствовал, что могу повернуть ситуацию так, чтобы всю вину за мою оплошность принял отсутствующий Боб.

— Боб Хейр, — сказал я. И еще раз очень четко повторил его имя: — Боб Хейр.

— Я никогда о нем не слышал! — воскликнул Данлэп, и глаза его торжествующе заблестели.

— Тоже никогда ничего о нем слышала! — подтвердила Джуди.

— Он психолог, — пояснил я и тяжело вздохнул, чтобы показать: мое мнение о психологах в целом совпадает с мнением Эла.

Данлэп указал на позолоченный застекленный шкаф, в котором были расставлены его фотографии с Генри Киссинджером, Дональдом Трампом, принцем Чарльзом, Рональдом Рейганом, Керри Пакером, лордом Ротшильдом, Рашем Лимбо и Джебом Бушем. Этим жестом он как будто говорил: «Вот люди, о которых я слышал!»

— Ну, так что же ваш список?.. — спросил Эл. Внезапно в его глазах появилась заинтересованность. — Давайте. Давайте посмотрим.

— Хорошо, — ответил я и вытащил опросник из кармана. — Вы уверены, что он вам будет интересен?

— Да, конечно, давайте посмотрим…

— Хорошо. Пункт первый. Внешнее обаяние.

— Совершенно верно! Я весьма обаятелен! — ответил Эл. — Абсолютно обворожителен!

Все трое, Эл, Джуди и Шин, рассмеялись, тем самым сняв напряжение.

— Сильно выраженное чувство собственной значимости? — назвал я второй пункт опросника.

Элу было трудно отрицать наличие названной черты, так как он стоял под гигантским собственным портретом.

«Пункт 2: Преувеличенное чувство собственной значимости, — еще раньше записал я в блокнот. — Его невероятный эгоцентризм и преувеличенная оценка собственных способностей поразительны, если припомнить некоторые факты биографии Данлэпа».

Откровенно говоря, по дороге к Элу я завернул в Университет штата Флорида, расположенный в Талахасси, чтобы посмотреть на центр студенческого успеха имени Данлэпа. Здание, на строительство которого Эл пожертвовал десять миллионов, без сомнения, являло собой внушительный памятник Данлэпам и их немецким овчаркам. В вестибюле имелось громадное полотно с изображением Данлэпов — Джуди в леопардовой блузке, Эл — в золотом галстуке. Рядом, разумеется, собаки. Здесь же висела бронзовая дощечка с изображением Эла и Джуди. Нажав кнопку, можно было прослушать запись выступления Эла о значении лидерства. (Суть его речи сводилась к тому, что настоящих лидеров не осталось, и если Америка хочет выжить, ей необходимо как можно скорее воспитать несколько динамичных руководителей.)

Я попросил Келли, менеджера здания, провести для меня небольшую экскурсию по центру.

— Нам очень приятно, что Данлэпы решили пожертвовать свои деньги на поощрение развития гражданского духа и лидерства у студентов Университета Флориды, а также на создание центра истории карьеры его выпускников, — сразу же сообщила мне Келли.

— Эл не относится к числу людей, известных своей щедростью, — заметил я. — У вас не возникло вопроса, чем вызван подобный шаг с его стороны?

— Могу лишь выразить ему признательность за те добрые дела, которые нам удалось совершить благодаря его пожертвованиям, — ответила Келли.

— Слышал, будто он собирает скульптурные изображения хищников, — произнес я. — Орлов, аллигаторов, акул, медведей. Мне данное увлечение представляется несколько странным. Данлэп когда-нибудь говорил вам об этом?

— У нас не было случая побеседовать с ним на упомянутую вами тему, — сказала девушка, и по ее взгляду чувствовалось, с каким удовольствием она тут же на месте убила бы меня. — Мы беседовали о возможности встретиться здесь и о перспективах нашего университета.

— Эл говорит, что суть жизни — в победе, — продолжал напирать я. — Что вы думаете по этому поводу?

— Мы очень рады тому, что мистер Данлэп решил пожертвовать деньги именно Университету штата Флорида. Здание, в котором мы находимся, прекрасно приспособлено для занятий. Он решил предоставить нам такую возможность, и мы ему очень и очень благодарны, — ответила Келли.

— Большое спасибо, — сказал я.

— Спасибо вам! — отозвалась она, поспешно удаляясь.

— Сильно выраженное чувство собственной значимости? — назвал я второй пункт опросника, обращаясь к Элу.

— Абсолютно верно. Без вопросов, — ответил Эл. — Если ты сам в себя не веришь, кто сможет в тебя поверить? Ты просто обязан верить в себя.

— А нет ли у вас какого-нибудь другого списка, в котором перечислены положительные с достойными характеристики? — неприязненно спросила Джуди.

— Ну… — протянул я.

Все на мгновение замолчали.

— Потребность в стимуляции/быстрая утрата интереса?..

— Да, конечно, — ответил Эл. — Я очень подвержен скуке. Мне постоянно надо чем-то заниматься. Да-да, это ко мне вполне относится. Не люблю расслабляться. Мой мозг работает всю ночь.

— Склонность к манипулированию? — спросил я.

— Мне кажется, точнее данную черту можно было бы охарактеризовать как стремление к лидерству, — уточнил Данлэп. — Да, именно так. Полагаю, ее следует назвать стремлением к лидерству!

— У вас не вызывает раздражения мой список? — спросил я.

— Нет, ничуть, — отозвался он.

Так продолжалось наше утро с Элом Данлэпом, которому удавалось ловко переиначивать типичные психопатические черты в характеристики настоящего лидера. Импульсивность оказалась «просто синонимом способности к быстрому анализу ситуации. Некоторые люди недели тратят на то, чтобы взвесить все «за» и «против». А я? Мне хватает десяти минут. И если «за» перевешивают «против», я без колебаний иду вперед! «Поверхностные аффекты» избавляют вас от «пустых и никчемных эмоций». Отсутствие угрызений совести освобождает вас от лишнего груза для продвижения вперед и достижения больших высот. Бессмысленно топить себя в печали и сомнениях!»