– Все чисто, – доложил я, заводя мотор.

Стас промолчал. Светлана лишь спросила:

– «Москвич» здесь бросим?

– Само собой. – Я вырулил на проезжую часть. – Пусть они гадают, куда ты исчезла.

– Кто «они»?

– Менты твои гнилые.

Капитан Сычова тотчас взбрыкнула:

– Щас тресну по кумполу и выйду из твоей колымаги! Усек?!

Рыжий обернулся к ней:

– Свет, приглуши репродуктор. Мы задницу твою спасаем, не врубаешься?

Сычиха присмирела, но не сдалась:

– Стас, ты не знаешь мою команду. Я не позволю…

– Положил я на твою команду. Заткнись и делай что тебе говорят.

– Стас, между прочим, я могу и тебя послать. Я не телка из твоих…

– Свет, мне на тебя – сама знаешь. Это Глеб у нас психотерапевт. А я твою придурь терпеть не намерен. Просто выкину из машины – и порхай, как бабочка.

Я притормозил у тротуара:

– Вот что, ребята. Не знаю ваших дел и знать не хочу. Пока не поймаем Француза-отморозка, хоть застрелитесь, вам придется сотрудничать. А когда поймаем… посылайте друг друга в укромные части тела, выкидывайте из машины – развлекайтесь по вкусу, препятствовать не стану. Я доходчиво объясняю?

После короткого молчания Рыжий буркнул:

– Начал не я.

Оставив его реплику без комментариев, я обратился непосредственно к виновнице торжества:

– Свет, мы сейчас заедем ко мне домой за ключами, затем я отвезу тебя на квартиру, где ты будешь ховаться. Есть-пить, смотреть телик и книжки читать, если не разучилась. А мы тем временем…

– И долго мне там загорать? – возмутилась капитан Сычова.

– Сколько надо! – рявкнул Стас. – Достала, сил нет!

Я кивнул:

– Согласен с предыдущим оратором. Посидите там сколько надо, Светлана Анатольевна. Заодно и душ примете, как собирались. Кстати, насчет душа. Кто из коллег был в курсе ваших планов – перед встречей у шефа заскочить домой? Вспомните. Ведь вас поджидали у квартиры во внеурочное, можно сказать, время. – По лицу Сычихи я видел, что она вспомнила. Многое вспомнила. – Вот и отлично, Светлана Анатольевна. Вы тихо посидите в подполье, и пусть вас поищут все заинтересованные стороны. Вопросы есть?

Вопросов более не последовало. Я погнал «жигуленок» к своему дому, беспокоясь о Дашке. Как у нее там с мороженым, без приключений?

Ехали мы в молчании. Как в катафалке.

Оставив Светлану со Стасом, я поднялся в квартиру. И первым делом метнулся на кухню. Дашкина записка про мороженое со стола исчезла, а вместо нее красовался булыжник. Я облегченно перевел дух и проследовал в комнату.

Дарья лежала на диване с книгой. На ней было зеленое платье, и волосы ее были собраны в «конский хвост». В точности как на двойнице. При моем появлении она деловито перелистнула страницу.

– Почему, думаешь, я тебя не встречаю?.

Я вздохнул:

– Потому что ты на меня зла.

– Вопрос был легкий. А вот почему я зла на тебя?

– Потому, вероятно, что меня долго не было, а тебя посетил мой двойник.

Отложив книгу, Дашка встала с дивана и подняла вверх палец.

– Вот! А ты мне обещал, что сюда никто не проникнет. – Всхлипнув, она кинулась мне на грудь. – Он проник, гад. Просто вошел в комнату, и все.

Я прижал ее к себе:

– Поэтому ты запаслась булыжником?

Дашка вновь всхлипнула:

– А что делать? В милицию звонить?… За булыжник, кстати, будь спокоен. Я его шампунем вымыла.

Мы оба прыснули. И я сказал:

– Надо ехать. В машине Стас и капитан Сычова.

Дарья отстранила нос от моей ключицы:

– А я?

– Даже не спросишь, куда ехать?

– Не собьешь, морда. Я спрашиваю: а я?

Я вздохнул:

– Ты со мной. Когда я полдня тебя не вижу, ей-богу, начинаю заболевать.

Дашка подняла на меня искрящийся взгляд.

– Я вообще на всех так действую.

Мы рассмеялись.

– Но прежде, – сказал я, – обрисуй в двух словах поведение двойника.

Дарья сделала глубокий вздох:

– Если в двух словах… Он уже не слишком притворялся тобой. Будто знал, что я ему не верю. Тем более что я обложила его матом, как перцовым пластырем. Ни разу еще подобных перлов не выдавала. Можно сказать, состоялась премьера. Он, конечно, жутко взбеленился, чем доставил мне большое удовольствие. Завопил, что я редкостная хамка, и стал теснить меня к окну.

Внутри у меня похолодело:

– Окно было открыто?

– Как обычно. Ведь было жарко…

– Ты сама его открыла?

– Да, после твоего ухода. А что?

– Двойник целенаправленно теснил тебя к окну?

Дашка посмотрела мне в глаза.

– Думаю, он хотел, чтобы я вывалилась. Но это не входило в мои планы.

– Господи, родная… прости.

Она потрепала меня за ухо:

– Молчи, дурак: видишь, я увернулась. Он попытался меня поймать, мы поиграли немного в догонялки. Потом позвонили в дверь. Я бросилась в прихожую. Двойник за мной не последовал. Смотрю в «глазок» – там Илюшка. Думаешь, я ему открыла? Черта с два. «Отвечай, – ору, – кто сидел за нами через парту?» А Илья, глазом не моргнув: «Олька Самарская и Генка Шувалов». Вижу, это не серый волк. Это вправду мой Гольдберг. В комнату мы вошли, держась за руки. Никакого двойника, будто растворился. Рассказала я все Илюшке, и он говорит…

За окном раздались раздраженные автомобильные гудки.

– Стас, – определил я. – Торопит и негодует.

Дашка потерлась носом о мой нос.

– Ну так поехали.

– Подождет. Что сказал Илья?

– Он сказал: «Очень странно. Если Глеб уверял, что сюда никто не проникнет, никто не должен был проникнуть». Потом Гольдберг подумал и добавил: «Конечно, если двойник – не голограмма, вопреки мнению нашего продвинутого Мангуста».

– Умница! – вырвалось у меня. – Какой же он умница!

Дарья подняла на меня изумленный взгляд:

– То есть ты хочешь сказать, что двойники в самом деле…

Я кивнул:

– Нечто сходное. – И вкратце изложил итоги эксперимента с двойницей и свою теорию о Внушателе, фантомах и способе их воздействия.