— О чём я говорю! Человек умер, а я жалею не о том, что умер, а об утраченной информации! Это ужасно!

В знак утешения он погладил её по плечу свободной рукой.

Ему пришлось кое-кого разбудить в Москве, извиниться за столь раннее беспокойство, несколько раз повторить, что он не пьян и в своём уме, и что сообщаемая им информация самая что ни на есть стопроцентная и достоверная, просто слегка сенсационная. Для верности он навёл камеру на лежащего Эго, и вот ему, кажется, поверили, пообещали по возможности оперативно прислать необходимую помощь, после чего оставалось только ждать.

— Киш, я хочу к тебе! — Варвара, которая несколько минут увлечённо разглядывала правую руку Эго, как дети разглядывают ползущего по земле муравья, внезапно встала с корточек. — Ноги затекли! — пожаловалась она и несколько раз привстала на цыпочках, чтобы размяться. — А у тебя нет?

Она осторожно обошла лежащего Вальтера и постелила на мостовую плед, на который они оба сели. Свободной рукой Киш обнял её талию. «Счастья сразу много не проглотишь», — подумалось ему. О том, что сейчас произошло, он даже и не мечтал, но это случилось, и вот он испытывает только необычность момента, но не более. А дело в том, что он встретил Варвару, успел пережить с ней целую гамму сильнейших чувств и на Вальтера ему, по-видимому, банально не хватает эмоций.

Нет, это никудышное объяснение: он встретил Варвару, и это гораздо важнее сенсаций в научном мире — так будет правильно…

Варвара прижалась к его плечу:

— Представляю, как дико мы смотримся со стороны, — произнесла она после недолгого молчания. — А если сейчас приедет полиция?

— Это было бы очень некстати, — ответил он, удивляясь своему хладнокровию. — Придётся как-то тянуть время.

— Что ж, попробуем, — произнесла она с сомнением. — А как выглядят те, кто приедет тебе на помощь? Как мы поймём, что это — они?

— Самому интересно.

Они прибыли с поразившей Киша оперативностью — прошло не более четверти часа. Вначале раздался визг тормозов, затем длинный чёрный автомобиль вылетел из-за угла, слева направо, перегородив выход из переулка. Из правой передней двери выскочил человек в тёмно-синем костюме, — на вид ему можно было дать и сорок, и пятьдесят. Роста выше среднего и довольно крепко сложен. Наголо бритая крупная голова с высоким лбом выдавала в нём интеллектуала: его можно было бы принять за профессора, и в то же время чувствовалось, что вряд ли он прибыл из академической среды — отдавать распоряжения ему было явно интереснее и привычнее, чем читать лекции. Едва ступив на мостовую, тёмно-синий крикнул на английском: «Оставайтесь на месте» и для верности вытянул вперёд руку с вертикально поднятой ладонью. На ходу он повторил свою фразу ещё на нескольких языках.

— Ок, — Киш кивнул и почувствовал, как Варвара плотнее прижалась к нему: прибывшие, по-видимому, не внушали ей доверия.

Практически моментально рядом с тёмно-синим профессором оказались люди в белых рубашках — короткие рукава обхватывали незаурядные бицепсы. Белорубашечники окружили Вальтера, Киша и Варвару, став лицами вовне, словно готовясь держать круговую оборону. Человек в тёмно-синем костюме окинул взглядом всю фигуру Вальтера, несколько секунд пристально всматривался в его лицо, затем нагнулся и проверил пульс на руке, в которой Меняла сжимал камень.

— Он был жив? — спросил он, продолжая рассматривать Эго.

— Да, — ответил Киш. — Но всего несколько секунд. Удар был очень сильный. Не удивлюсь, если он сломал ноги.

Тёмно-синий нетерпеливо махнул рукой, и в кругу сию же секунду оказался ещё один человек — в белом халате, с небольшим чемоданчиком в руке. Из чемоданчика он извлёк два небольших кругляша, которые прицепил к вискам Эго, и что-то сказал тёмно-синему. Тот глянул на руку, которой Вальтер сжимал запястье Киша, и осторожно разомкнул пальцы, чтобы между Менялой и Кишем не было контакта. Чемоданчик тихо заурчал.

— Жизнемер, — пробормотала Варвара. — А вдруг?..

Они оба, тёмно-синий и врач, склонились над чемоданчиком, почти соприкасаясь головами. Пошли томительные секунды сканирования Эго на наличие жизненных запасов. Киш успел представить, как сейчас выяснится, что Истого ещё можно спасти, и его спешно увозят в реанимацию; кавалькада исчезает с той же стремительностью, как и появилась, а они с Варварой остаются сидеть на мостовой с ощущением, что всё это им приснилось.

Жизнемер внезапно смолк. Врач бесстрастным голосом констатировал, что пациент неизлечимо мёртв и восстановлению к жизни не подлежит:

— Mortus mortisimus.

Тёмно-синий медленно выпрямился и, сунув руки в карманы брюк, запрокинул лицо к небу. Так он простоял несколько секунд, покачиваясь с пяток на носки, потом ещё раз огляделся по сторонам.

— Спасибо, док, — он похлопал врача по плечу. — Позаботьтесь о его сохранности: холод и так далее. — А вы закройте, — бросил он одному из парней в белых рубашках и что-то нарисовал указательным пальцем в воздухе. Затем обернулся к Кишу с Варварой: — Необычное утро, не правда ли? Меня зовут Дан.

Киш поднялся с пледа, Варвара, чуть помедлив, поднялась вслед за ним, встав слегка за его спиной. Они назвали свои имена, причём Варвара, перед тем как представиться, слегка потёрлась носом о плечо Киша.

— Пройдёмся? — Дан кивнул головой вглубь переулка, и, когда они отошли метров на десять, он встал так, чтобы не терять из виду Менялу, а Киш и Варвара оказались к Эго спиной. — Ну, рассказывайте, Киш, как всё было, — предложил Дан. — Торопиться теперь некуда, так что можете и подробно. Максимально подробно.

Киш помедлил. Было бы здорово, если бы Дан сообщил: а кто он, собственно, такой? Самому спрашивать бессмысленно: «профессор» может назваться кем угодно, и этого никак не проверишь. Ясно лишь одно: Дан принадлежит к людям, занимающим под солнцем одно из самых центральных мест, — даже сейчас, на рассвете, его тень простёрлась не более чем на полметра, тогда как их с Варварой тени вытянулись этажа на три.

— Подробно так подробно, — согласился он и на несколько секунд задумался, решая, с чего начать. — Итак, мы вышли из парка, вон оттуда, — он указал рукой в сторону, — я не знаю, как он называется, мы только вчера прилетели, а до этого в Праге никогда не были…

— Наверное, это нескромно, — мягко прервал его Дан, — но я хочу уточнить: как вы оказались в парке в столь ранний час? Вы там ночевали?

— Мы занимались там любовью, — рубанул Киш. — Не могу сказать, что любовь в парке наше хобби, хотя стоит подумать, не сделать ли это традицией — приезжая в какой-нибудь город, первый рассвет встречать в городском саду. Понимаете, Дан, мы познакомились ещё вчера днём, и к вечеру нам уже всё было ясно. Но из-за вчерашних событий мы не смогли попасть в свой отель — была полная неразбериха с транспортом, в результате нас приютили добрые люди, и пришлось заночевать в общей комнате. А, между тем, пора было переходить от слов к делу…

Подробный рассказ затянулся минут на семь-восемь. Несколько раз Киша отвлекали новоприбывшие: из переулка вынырнуло ещё несколько автомобилей, которые остановились рядом с их небольшой группой; чуть позже в небе показалось несколько небольших вертолётов — они приземлялись где-то совсем неподалёку.