— Да не с ней! — прорычал я, пестуя в раскалывавшемся от боли мозгу картины изощренной мести. — Со мной.

— А-а… — спохватился Боб. — Модель словно что-то ударило, сильно. Вихрь энергии. Бабах. Твою ментальную камеру сгорания прямо изнутри вспышкой осветило.

— Очень плохо?

— Трудно сказать. Сколько я пальцев показываю?

Я вздохнул.

— Очень ли плохо все с Маленьким Чикаго, Боб?

— А-а. Выражайся поточнее, ладно, Гарри? Могло быть и хуже. Неделя ремонта, это максимум.

Я застонал.

— Все слишком громко и ярко, — я попробовал пошевелить руками-ногами. Это причиняло боль — странную такую, тягучую, но все же они меня слушались. — Так что же, все-таки, случилось?

— Повезло тебе, вот что. Что-то такое, на что ты там напоролся, отвесило тебе хорошую плюху психической энергии. Впрочем, физически ей пришлось преодолевать сначала закоулки модели, а потом твой порог. И то, и другое ослабило энергию удара, иначе…

— Иначе что? — поинтересовался я?

— Иначе ты бы не маялся этой головной болью, — сказал Боб, и огоньки в глазницах черепа мигнули и погасли.

По лестнице снова загрохотали Моллины бутсы. Она поставила на стол пару свежих свечей, сделала глубокий вдох, зажмурилась и очень старательно произнесла заклинание, каким я обычно пользуюсь, воспламеняя их.

Свет почти материальными лучами вонзился мне в мозг. Больно было — хоть волком вой. Я дернулся и прикрыл лицо рукой.

— Ой, простите, — спохватилась она. — Я вас здесь, внизу, даже разглядеть не могла, вот и…

— В следующий раз просто ткни меня в глаз карандашом, — буркнул я, отойдя немного от потрясения.

— Простите, Гарри, — повторила она. — Аспирину дать?

Я молча протянул руку, и она сунула в нее пузырек с таблетками, а в другую — стакан холодной воды. Я откупорил пузырек зубами, вытряхнул в рот несколько таблеток и запил их водой. Потом, совершенно обессиленный этими действиями, вытянулся на полу и лежал так, жалея себя, пока болеутоляющее не начало действовать.

— Молли, — дошло до меня. — У нас что, разве урок сегодня?

— Нет, — успокоила она меня. — Но сержант Мёрфи звонила нам домой — искала вас. Она сказала, вы не отвечаете на звонки. Вот я и решила заехать, проверить, все ли в порядке.

— Что ж, очень кстати, — хмыкнул я. — Проблем с оберегами не было?

— На этот раз никаких.

— Хорошо, — я медленно открыл глаза, давая им возможность привыкнуть к ослепительному сиянию свечей. — Мыш. Мыш, возможно, очень хочет, чтобы ты выпустила его прогуляться.

Я услышал что-то, похожее на стук копыт нетерпеливого жеребца и, сощурив взгляд, посмотрел наверх. Мыш просунул морду в отверстие люка, каким-то образом изобразив на ней встревоженный вид.

— Я в порядке, паникер ты этакий, — заверил я его. — Иди, гуляй.

Молли поднялась на несколько ступенек и вдруг застыла, глядя сверху на Маленький Чикаго.

Я нахмурился. Потом заставил себя встать, посмотрел на стол и нахмурился еще сильнее.

В металлической столешнице зияла дыра — примерно в том месте, где Серый Плащ спустился в Преисподнюю. Одно из зданий обуглилось — оплавленное олово стекло в дыру застывшим воском. Все в радиусе десятка дюймов от дыры было покрыто слоем черной сажи. Черт, если бы стол не принял на себя магический удар, он пришелся бы по моей голове, и дыра бы зияла в ней. Собственно, отчасти я сооружал Маленький Чикаго именно для этого — в качестве не только рабочего инструмента, но и защитного средства при работе с подобного рода магией. Так или иначе, вид Маленького Чикаго изрядно отрезвлял.

Тут я вспомнил и поперхнулся. Коул. Это был Коул. Я услышал в его голосе ненависть и угрозу — хорошо знакомые мне ненависть и угрозу. Ну, и силу его магии тоже трудно с чем-нибудь спутать. Значит, он сумел пережить распад Темносияния. Он работал с этим «Кругом» — то есть, с тем самым Черным Советом, о существовании которого я догадывался, — и, похоже, неприятности в Чикаго назревали куда более серьезные, чем мне казалось прежде.

Ох, блин. Вся эта ситуация решительно начинала действовать мне на нервы.

— Вот видишь, — повернулся я к Молли. — Все как я говорил. Эта штука опасна. Потому никаких игр с ней, пока я не разрешу. Ясно?

Молли судорожно сглотнула.

— Ясно.

— Ладно, иди. Позаботься о Мыше. Да, и будь так любезна, позвони Мёрфи на сотовый. Попроси ее приехать.

— Вам не нужно помочь сегодня? — спросила она. — Ну там, проводить вас куда-нибудь, или еще чего?

Я посмотрел на нее. Потом на стол. Потом снова на нее.

— Уже спросить нельзя, — обиженно проворчала Молли и поднялась наверх.

* * *

Ко времени, когда я принял душ, побрился и натянул на себя чистую одежду, я чувствовал себя почти человеком, если не считать головной боли. Мёрфи приехала вскоре после этого.

— Что, черт подери, с тобой случилось? — спросила она вместо приветствия.

— Получил виртуально по башке от Коула, — ответил я.

С Мышом Мёрфи поздоровалась как положено — почесав ему обеими руками подбородок.

— Что еще за Коул?

— Черт, я забыл, — хмыкнул я. — Когда мы общались с Коулом в прошлый раз, ты была на Гавайях со своим хахалем.

Мёрфи чуть покраснела, но улыбнулась.

— Кинкейд не хахаль. Он мужик. Очень даже ничего такой мужик.

Молли, валявшаяся с задранными на стену ногами на полу, уронила книгу. Она поспешно подобрала ее и сделала вид, что целиком поглощена чтением, а наша с Мёрфи беседа ее вовсе даже не интересует. Возможно, она даже могла бы в этом кого-нибудь убедить, не держи она книгу вверх ногами.

— Долго рассказывать, — буркнул я. — А если коротко, Коул — чародей.

— Смертный? — поинтересовалась Мёрфи.

— Почти наверняка… впрочем, лица его я ни разу не видел. Все, что я знаю — что он сильнее меня. На порядок круче. Я, типа, ввязался в драку с ним, и мне сильно повезло, что я остался после этого жив.

Мёрфи нахмурилась.

— Тогда как тебе удалось побить его?

— Плюнул на правила и толкнул его под локоть, когда он орудовал со сверхъестественной взрывчаткой. Бабах. Я думал, он погиб.

Мёрфи, продолжая хмуриться, села в кресло.

— О’кей, — сказала она. — Расскажи лучше все с начала.

Я потер виски, в которых пульсировала боль, и рассказал все начиная с нашего с ней расставания и кончая развязкой нашей с Коулом встречи. Я опустил только отдельные подробности насчет Элейн и всего, что касалось Круга. Слишком уж опасна эта информация, чтобы делиться ею с кем-либо. Блин, я бы и сам предпочел бы не знать этого.