– Я собираюсь найти себе занятие. Желаю вам всего хорошего, господа. Надеюсь, вино из Пердруина действительно заслуживает похвалы.

Он направился к выходу, стараясь шагать уверенно, и тут вспомнил про королевских стражников, которые ждали его перед входом в трактир. Морган развернулся, прошел через зал и вышел в заднюю дверь во внутренний дворик.

– В последнее время наш принц выглядит озабоченным, – услышал Морган, когда проходил мимо стола своих друзей.

Ответ Астриана заглушил шум пьяной ссоры снаружи, когда Морган распахнул дверь, но он услышал, как остальные рассмеялись.

Задолго до того, как он добрался до королевской резиденции, Морган понял, что ему совсем не хочется ложиться в постель, но он сам лишил себя компании и возможности развлечься. Большая часть эркингардов находилась на приеме в честь Ордена Красного Дрейка, другие стояли на страже. Казармы в цитадели пустовали, за исключением нескольких ветеранов, которые грели старые кости у огня, а он и без того задолжал участникам игры в кости, которая шла в караульном помещении у ворот Нирулаг.

«Как стратег я полный неудачник, – подумал Морган. – Пытаясь избежать встречи с дедом и бабушкой, я обрек себя на скучный вечер в полном одиночестве».

Когда Морган шел через Средний двор замка, он услышал праздничный шум, доносившийся из большого зала Эрчестера. Судя по крикам, смеху и не слишком слаженным песням, которые принес ветер, товарищи по оружию сэра Закиеля быстро расправлялись с кларетом. «Очевидно, большая часть Хейхолта веселится с ними», – подумал Морган, потому что вокруг никого не было и все лавки давно закрылись.

Морган все еще находился во власти обиды и гнева, и даже приятная вечерняя прохлада не могла их прогнать, а тишина в вечернем замке почему-то вызывала еще большее раздражение, чем шум далекого веселья. В третий или четвертый раз после того, как он вошел в Хейхолт, Морган подумал о возвращении в Эрчестер, но не для того, чтобы присоединиться к пиру, а в поисках других развлечений, и, хотя он прекрасно понимал, что стражи на воротах охотно пропустят его обратно, несмотря на поздний час, не сомневался, что об этом обязательно станет известно королю и королеве.

Пока он шел по тихим пустынным улицам, на него нахлынули детские воспоминания о таком же вечере во время праздника летнего солнцестояния, как раз перед тем, как его отец заболел и умер, когда все находились в каком-то другом месте, а он остался один. Маленький Морган, ему тогда было семь лет, совсем недавно оправился после лихорадки, более недели провалявшись в постели. Мать еще болела, но если за Морганом ухаживала только старая няня Клода, принцессу Иделу, лежавшую в своих покоях, окружали фрейлины и часто навещали гости.

В тот вечер, когда он уже почти поправился, принц пребывал в плохом настроении, поэтому дождался момента, когда Клода заснет на стоявшем рядом с кроватью стуле, оделся и направился в спальню матери. Идела страшно испугалась, когда увидела сына, – она была уверена, что он может снова заболеть лихорадкой, и заставила фрейлин выставить мальчика за дверь. Растерянный Морган бродил по замку, пытаясь найти какое-то занятие. Из-за того, что он так долго лежал в постели, Морган забыл про праздник летнего солнцестояния и удивился и немного встревожился, когда увидел, что все куда-то исчезли.

Наконец он вышел из резиденции и направился через двор цитадели к покоям отца в Старой амбарной башне – ну, на самом деле, ее едва ли следовало называть башней – скорее, арестантская камера у стены Внутренней цитадели, слишком сырая, чтобы использовать ее в качестве амбара. Принц Джон Джошуа неизменно закрывал дверь, и Моргану приходилось долго стучать, прежде чем отец понимал, что к нему пришли, и спускался вниз, недовольный, что его отвлекли. Несмотря на то что принц говорил Порто, отец не узнал его всего один раз, но в последний год жизни Джон Джошуа стремился поскорее вернуться к своим занятиям, и Моргану казалось, что, будь на его месте простой слуга, отец не заметил бы разницы.

Но в ту ночь, в том странном, необитаемом Хейхолте, его отец так и не спустился вниз, хотя Морган стучал по деревянной обшивке двери до тех пор, пока у него не заболели костяшки пальцев. Наконец, скорее от раздражения, чем по какой-то другой причине, Морган дернул дверь, и, к его удивлению, она открылась.

Вокруг не было стражников, и Моргана охватило любопытство, хотя он знал, что отец, который никого и никогда не пускал в свои покои в башне, будет им недоволен. Но странный вечер, а также долгие дни, проведенные в постели, пробудили в нем желание приключений, и Морган стал подниматься по ступенькам в мерцающем свете факелов, горевших на каждой лестничной площадке, пока не добрался до отцовских покоев, на самом верху.

Последняя дверь также оказалась не запертой, это послужило для Моргана сигналом, что он может продолжать свои исследования, и мальчик проскользнул внутрь. На одном из столов горела лампа, словно отец только что куда-то вышел. После стольких лет попыток угадать, чем он занимается, Морган испытал некоторое разочарование. Если не считать огромных размеров, комната мало отличалась от спальни отца в резиденции. Здесь стояло несколько столов и скамеек, и на каждой ровной поверхности лежали тяжелые старые книги и заплесневелые древние манускрипты. И почти всеми Джошуа пользовался, книги лежали открытыми на какой-то странице, а манускрипты развернуты и придавлены гладким камнем или другой тяжелой книгой.

Толстые тома показались Моргану малоинтересными, ему нравились рассказы о приключениях рыцарей или истории о войнах и других волнующих вещах, к тому же большинство книг было на незнакомых ему языках, и после поверхностного осмотра он быстро спустился вниз. В покоях отца не оказалось ничего заслуживающего внимания, а ему совсем не хотелось, чтобы его здесь застали и наказали.

На нижнем этаже он немного задержался, заметив, что воздух здесь какой-то странно липкий, необычный для лета, а еще Морган уловил незнакомый, ни на что не похожий запах. На верхних этажах так не пахло. К его удивлению, оказалось, что лестница ведет не только вверх, но и вниз. Когда Морган вошел, он не обратил на это внимания, потому что ее скрывала каменная спираль основной лестницы. Кроме того, сверху лежала деревянная рама, но не для того, чтобы помешать кому-то спуститься, а чтобы никто случайно не упал в темноту.

Морган наклонился, сделал глубокий вдох и уловил не просто аромат сырости, запах был необычным, каким-то… старым. Морган не понял, что это может означать, но его охватило любопытство, и он уже собрался поднять деревянные дощечки, чтобы посмотреть, что там находится, когда услышал, как со скрипом открывается дверь башни, поднял глаза и с удивлением увидел высокую угловатую фигуру отца в дверном проеме.

Принц Джон Джошуа устроил странный спектакль, он слегка раскачивался, а его глаза были широко раскрыты от удивления.

– Морган? – невнятно пробормотал он. – Господи, мальчик, это ты? Что ты здесь делаешь?

В растрепанных темных волосах и на плечах Джона Джошуа Морган заметил лепестки роз и вспомнил, что сегодня день летнего солнцестояния, и в замке тихо из-за того, что большинство его обитателей веселится у костров, разведенных вдоль Хейклифа.