– Что случилось? – с болью в сердце спросил я, даже не пытаясь улыбнуться.

– Разве ты не видел? – изумился Тим, утирая набежавшие от хохота слезы. – Машка упала со сцены!

– И вы считаете, что это смешно?! – воскликнул я, обводя всю компанию гневным взглядом.

Они притихли и переглянулись. Даня по-прежнему не сводила холодных и внимательных глаз с моего лица.

– Мне это показалось комичным, – смущенно ответил Паша. – Кажется, она не слишком сильно ушиблась.

Я ничего не сказал и отвернулся, чувствуя, будто кто-то сильный и безжалостный крепко сжимает мое сердце железной рукой. Больше всего на свете мне хотелось рвануть в коридор и догнать Машу, но я понимал, что опоздал, а кроме того, не осмеливался столь явно выдавать себя. Поэтому я позволил себе лишь вздохнуть и, смущенно потирая нос, вновь уселся на свое место. Данин взыскующий взгляд тут же погас, ее лицо сделалось непроницаемым и пустым.

– Тебе понравилось, что она делала до того, как упала со сцены? – глуховатым голосом поинтересовался я у Павла.

– Да, она хорошо обыгрывала свой образ, – неожиданно кивнул Паша.

– Значит, ты берешь ее в команду?

– Пока не знаю.

– А почему бы и нет? – резко вмешалась Даня, обращаясь к Павлу, но при этом сверля глазами именно меня. – Возьми – не пожалеешь! У девочки прирожденный комедийный талант!

Шурик и Тим прыснули, Настя поджала губы, а Паша задумался.

– Она теперь сама не пойдет, – медленно и убежденно проговорил я. – После того, как вы ее тут обо ржал и!

– Ладно, Ник, не расстраивайся, – подал голос Тим. – У меня есть подходящая девчонка в команду – шустрая, заводная блондиночка – тебе под стать! А с Машкой нянчиться не надо! Она и без нас не пропадет, вот увидишь!

«Она-то, может быть, и не пропадет, а вот я – запросто», – подумалось мне.

Между тем Даня вскочила на ноги и, ни на кого не глядя, стремительно вышла из зала.

Тим действительно привел хорошенькую светловолосую девушку с длинными тонкими руками и мечтательными русалочьими глазами – и где он их только находит? Танцевала она, конечно, не с такой неземной воздушностью, как Настя, и вполовину не настолько женственно и музыкально, как моя Даня, но все же легко, изящно и вполне профессионально. Паше новая девочка понравилась – она отлично вписывалась в нашу команду, и он с немалым облегчением объявил, что коллектив «Первого шага» наконец-то набран.

Как только это произошло, я окончательно и бесповоротно утратил интерес к затее с участием в популярном телешоу. Разумеется, я не пропускал репетиций и аккуратно выполнял все, что от меня требовалось, – мне ужасно не хотелось подводить мою единственную и неповторимую бывшую партнершу по бальным танцам, я и ввязался во всю эту историю исключительно ради Даниэлы, – но тот огонек радостного ожидания чуда, который прежде горел в моей груди, приятно щекоча нервы и подогревая мою робкую надежду привлечь в команду Машку, кажется, безвозвратно погас. В моих движениях все чаще проступал скучный автоматизм – я танцевал, что называется, на автопилоте, но Павел и Даня как будто в упор не видели, что со мной происходит, а может быть, нарочно притворялись, что не замечают моего состояния. Остальным на подобные тонкости было наплевать, как, впрочем, и мне самому.

Вечерами, лежа на прохладном полу моей спальни и задумчиво вглядываясь в узкий провал всепоглощающей тьмы в самом дальнем углу под кроватью, я бесконечно набирал Машин номер с бесстрастной настойчивостью робота и, не шевелясь, прислушивался к длинным умоляющим гудкам, которые казались мне материализовавшимся тоскливым зовом моей собственной растревоженной души. Но она так ни разу и не сняла трубку, и я в принципе понимал почему.

Маша стремительно заливалась краской и улепетывала со всех ног, стоило ей увидеть меня в коридорах нашей школы, или в классах, или за столиком пиццерии, куда она частенько заглядывала после занятий ирландским степом, или где-нибудь на улице, когда я внезапно выскакивал на нее из-за ближайшего угла. А я, столько времени и сил убивший на организацию этих «случайных» столкновений, к своему глубокому стыду, не предпринимал никаких попыток догнать ее и объясниться, хотя и осознавал, что первый шаг должен быть сделан мною.

Как-то в понедельник поутру, когда большинству людей приходит в голову нелепая мысль начать новую жизнь, я принял дурацкое, но твердое решение навеки покончить со своей несбывшейся детской мечтой и выбросил книжку ирландских сказок на помойку, а вечером, опомнившись, отчаянно рылся в мусорном баке, холодея при мысли, что не найду свое сокровище среди гор чужих отбросов.

Тем временем Паша поставил нам отличную программу, и мы ее исполнили и с помощью Шурика записали на видеокамеру. Во время совместного просмотра короткого видео я единственный не выразил никаких эмоций и вежливо отказался от предложенной Шуриком копии. После этого Даня назначила мне «личную встречу» в кафе.

– Вот и пришла пора нам расстаться, – задумчиво проговорила она, медленно помешивая ягодный чай.

Я не понял, напрягся и, через силу улыбнувшись и подпустив иронии в голос, поинтересовался, что именно ее не устраивает.

– Мне надоело делать вид, будто у нас не происходит ничего особенного, а тебе? – вместо ответа спросила Даня и, нахмурившись, отвернулась.

«Вот оно, началось», – подумал я, поглядывая сбоку на ее мрачное, раздраженное лицо.

– А что, по-твоему, у нас происходит?

– А то, что ты уже больше не с нами! Мы в команде наизнанку выворачиваемся, работаем на результат, а тебе все равно! Ведешь себя как посторонний! – Выпалив все это куда-то в сторону, Даня обернулась, резко тряхнув головой, отчего ее небрежно заколотые черные волосы красиво рассыпались по плечам.

– Тебе больше не нравится, как я танцую? – продолжал «недоумевать» я.

– Не ёрничай! – поморщилась Даня. – Мне не нравится твое отношение к нашему проекту! Если ты собираешься продолжать в том же духе, то тебе лучше уйти!

– С удовольствием! – нарочито бодро откликнулся я, нервно похрустывая пальцами. – Этот «наш проект» затевался исключительно ради тебя, и если ты хочешь, чтобы я ушел, – что ж, я готов отчалить! Только ты уж, пожалуйста, учти, что если я уйду, то пути обратно не будет ни при каких условиях: надоело, знаешь ли, плясать вокруг тебя вприсядку!

– Не обижайся, Ник, – внезапно присмирела Даня, устало вздохнув, и взглянула на меня как на безнадежного больного. – Ты ведь сам все прекрасно понимаешь, поэтому не нужно строить из себя оскорбленное достоинство и выставлять меня взбалмошной дурой. Чтобы дело выгорело, нужно им по-настоящему увлечься. Если тебе не интересно и душа не болит и не просит, то ничего и не выйдет! А у тебя голова сейчас совсем другим занята!

– Не беспокойся, я понял, – мягко ответил я. – Просто странно, что ты предлагаешь мне уйти за неделю до начала шоу.