сертификаты и прочее, но, пожалуйста, забудь все, что было.

Волосатые пальцы рефлекторно сжались в кулаки.

— Забыть? — дрожащим шепотом сказал Гарри. — Забыть?! Ванда, я люблю тебя, и все наконец может быть так, как мы захотим, так в чем же проблема?! Что вообще за чушь?! Ты хочешь свалить от меня к этому… хрен пойми чему? Это вообще поддается хоть какой-то логике?!

— Поддается, — вздохнула Ванда. — У Мартина есть хорошие сбережения, и он хочет взять меня с собой на Марс. Мы сделаем операцию и никто ничего не узнает.

— Операцию?! Вы совсем, мать вашу, долбанулись?! Ты мужик, она — баба, зачем вообще еще что-то усложнять?! — Внезапно голографический экран исчез и оранжевые лучи ударили Гарри в лицо. На какое-то мгновение он пришел в себя и увидел свою возлюбленную, рыдающую у его ног и снующего туда-сюда гостя, неторопливо собирающего вещи Ванды и закуривающего новую сигарету. Дрожащими руками здоровяк приподнял ее лицо. — Можешь назвать меня жирным пидором, но черт побери, я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходила! Мне абсолютно плевать, что было — это все очень легко исправить и забыть. Слетаем на Марс, переживем эту чертову операцию и заживем так, что никто ничего и не вспомнит! Зачем усложнять, Ванда?

— Именно, Гарри. Незачем. Найди себе нормальную девушку и живи с ней счастливо. Я же знаю, ты можешь быть мягким, когда захочешь. Просто не будь таким брутальным букой, нельзя же без конца строить из себя героя. А я и Мартин сделаем то, что должны. И всем будет хорошо.

Ванда поцеловала его в лоб и оставила его в покое. Она собиралась максимально быстро и тихо, дабы не отошедший от шока Гарри не сотворил чего-нибудь необдуманного.

В это время в внутри Гарри боролись могучие голоса. Один старательно жалел бедного парня, побуждая смириться и отпустить, другой яростно кричал, какой же он тряпка, и что если Гарри сейчас же не возьмет свои яйца в кулак, то дальше будет только хуже. И меж этих полюсов со скоростью света металась душа Гарри.

В давящей тишине здоровяк и не заметил, как щекочет нервную систему входящий вызов. Иконка черепа дребезжала в сознании парня, и вынырнув на мгновение из пучины горя, Гарри принял вызов.

Самый лучший Бог улыбнулся ему зубастым ртом.

— Тяжелое дело — выбирать, верно? — тихо спросил Он.

Парень не мог извлечь из себя ни звука, так что пришлось Гарри молча посылать Господу весточки из Бездны.

«Я не знаю, что мне делать, Боже. Все, что я делал… все труды пошли к черту! Годы работы, терпения, откладывания денег на эту гребаную операцию и прочего идиотизма пропали зря! Подскажи, что мне делать?! Мой единственный родной человек уходит от меня к какой-то больной суке, лучший друг появляется и исчезает… Господи, помоги мне! В слезах своих на Тебя уповаю! Не осталось никого, кто бы не отвернулся от меня!»

— Тише, Гарри, все в порядке, — прошептал Бог. — Еще ничего не решено, и ты сам способен сделать свой выбор. Для чего я дал вам свободу и сытость? Чтобы вы были самостоятельными и раскрыли себя так, как установлено вашей природой. Скажи, чего бы ты сейчас хотел больше всего?

«Чтобы Ванда осталась!»

— Тогда останови ее. Вышвырни эту короткостриженую мразь и живите счастливо.

«Ты не поможешь мне?»

— Гарри, друг мой, я не властен над людскими чувствами. Ни один Бог не может заставить человека пойти против самого себя.

«Но ты же сводишь людей! Все, что ни попроси, ты всегда даешь! Пропитание, любовь, уважение — все это есть у тебя!»

— Я не принуждаю этот мир к повиновению, Гарри. Свести наиболее подходящие друг другу элементы, возместить недостаток и убрать излишек — дело нехитрое. Но здесь ты должен все решить сам. Знай, Гарри, ты — мой лучший друг. Что бы ты ни сделал, я приму твой выбор и не осужу тебя. Загадай желание, и я сделаю так, что оно исполнится. Обязательно исполнится.

«Я…»

Даже Бог не может ему помочь. Теперь нити собственного будущего всецело лежали в руках у Гарри. Теплая рукоять фотонного пистолета засияла на его ладони. Маленькая оранжевая панель высветила на униинструменте цифру «пять».

Взгляд парня скользнул по индикатору заряда. Слезы потекли по подбородку, палец скользнул на спусковом крючке. Знакомый крючок, твердый свет, эргономичная форма, не гнется, не ломается, подстраивается под стрелка, пока батарея не умрет.

— Ты уверен в своем решении, Гарри? — спросил Господь.

Здоровяк промолчал. Лишь крепче обхватил световую рукоять и расправил плечи. Взглянул на восходящее солнце и чему-то улыбнулся. Он твердо поднялся на ноги, словно освободившийся герой. Откуда взялась эта странная гордость?

— Да, Господь мой. Я решился.

— Да будет так.

Бог исчез, и оторвав больные глаза от рассвета, Гарри обернулся. Ванда и Мартин уже стояли у входа, одетые, держа в руках чемоданы и сумки. Смотрели на парня широко распахнутыми глазами. Мартин начал пятиться к двери.

Выстрел.

Шипела оплавленная стена, голографические обои исчезли, обнажился серый полимер. Глухо рухнуло тело.

— БОЖЕ! — вскрикнула Ванда.

Запах паленой плоти ударил ей в нос. Заряд плазмы выжег лицо до основания. Гарри медленно, издевательски, перевел ствол с обезображенного Мартина на свою возлюбленную.

— ГАРРИ!

Стену украсила новая опалина.

Ванда рухнула навзничь. Гарри посмотрел на оружие. Кажется, система энергосбережения дала сбой — индикатор показывал последний оставшийся заряд. Парень оскалился. Немой смех разбирал его изнутри. Время для него застыло. Бесконечное мгновение, заполненное всепоглощающей тишиной, оно поглотило весь мир, заперев Гарри где-то между ударами сердца.

Какое странное чувство, подумалось ему. Оно напомнило ему что-то из детства, то чудесное состояние, когда мир для тебя абсолютно нов, и ты готов впитывать его без остатка, наполниться им до предела, вобрать в себя весь шум и все краски бытия. А в сердце твоем — дрожащая тишина. У тебя ничего нет, ты ни к чему не привязан, тебя просто не существовало до этого самого момента, пока в твое сознание не ворвалось осознание этой Тишины.

Остановка внутреннего диалога.

Нирвана.

Дао.

Свобода.

Кристальная вечность неохотно просыпалась ото сна, возвращая парня в удивительно яркое кибернетическое настоящее. На старую реальность смотрело новое существо. Оно сияло внутренним светом, сливаясь с заполняющим комнату рассветом. Его окружала незнакомая полимерная крепость города-муравейника, рядом лежали мертвые, совершенно незнакомые люди, а в его руке ждало своей участи безмолвное оружие с последним оставшимся выстрелом.

Существо, некогда именовавшее себя Гарри, наполнялось новой реальностью. Все потаенные уголки его чистого духа заполнялись шумом и смыслами. Зазвенел встроенный