– Где он сейчас? – хмуро спросил Марис.

– Под стражей, естественно. Ему повезло, никто не знает, что лейтенант Гранн был в числе соратников капитана Вельгиса. Его задержали просто за неуместное любопытство. Но он на славу разворошил этот осиный улей, лейтенант! Вам лучше уехать, причем немедленно. Очень скоро они выяснят, с кем он приехал в город, и вам несдобровать. Гранна защищает дворянское звание. Его не посмеют отправить на виселицу только за расспросы, это вызвало бы в обществе слишком сильный резонанс. Единственное, что ему грозит, – это провести некоторое время в тюрьме. А вот у вас далеко не такие радужные перспективы.

– Вы хотите, чтобы я бросил Эбола одного? – не поверил своим ушам Марис.

– Не одного, – наклонился к нему Контерд. – Я позабочусь о нем. Я сделаю все, чтобы его любопытство было приписано лишь глупости провинциала. А вот если попадетесь и вы, лейтенант, то шансов у нашего замысла не останется совсем. Вы не верите мне? – с нажимом спросил он.

Марис несколько мгновений смотрел в умные глаза герцога.

– Я мало кому верю, милорд, – сказал он наконец.

– Черт побери, Ронтон, я сам хожу по краю, я поставил на вас и не изменю своего решения! – взорвался Контерд. – Вот. – Он быстро шагнул к письменному столу и что-то написал на листе бумаги. – Получите в Картеви сто тысяч монет. Готовьте армию, лейтенант Ронтон. Ищите принца, только осторожно. Если же его нет в живых… Что ж, Кузару на нашей земле все равно не место. Я позабочусь о лейтенанте Гранне. Отправляйтесь немедленно. Это приказ!

Марис поколебался секунду, потом сжал зубы и, отдав честь, забрал записку.

– Я позабочусь о лейтенанте Гранне, – повторил герцог Контерд. Марис не ответил и вышел из комнаты.

Как они и договаривались, эскадра в полном составе зимовала на Соленом острове. Дрогов облюбовал его себе в качестве базы еще прошлой весной. Путь на Рыбный им с Кариеном с некоторых пор был заказан, если они не хотели, конечно, потягаться с Эндри за титул ярла. И хотя Кариен явно был не прочь провернуть подобную авантюру, старший из близнецов предпочел выморочный Соленый. Такие случаи не были для пиратов редкостью. Опасное корсарское ремесло частенько приводило к тому, что острова оставались без ярла, а следовательно, без защиты и без главного источника дохода. Обычно в таком случае сразу объявлялись кандидаты в ярлы из младших сыновей соседних правителей, и если один из них договаривался с горожанами, то над островом поднимался новый флаг. Впрочем, Дрогову даже не пришлось уговаривать островитян Соленого – они сами прислали к новоявленному адмиралу делегацию с просьбой обосноваться у них. И, надо сказать, не прогадали. Открыв военные действия против Аль-Гави, эскадра Дрогова захватила неплохую добычу. На Соленый отправилось сразу несколько альгавийских караванов с продовольствием и боеприпасами, не считая пойманных в открытом море купеческих судов. Довольны остались и сами пираты – Соленый был отличным убежищем, а крепкие стены самого настоящего города могли выдержать не одну осаду.

Дрогов не помнил, как они добрались до Соленого. Дни, похожие один на другой, слились в его сознании в одно смазанное пятно. Снег и мороз, случайные трактиры и дрянное вино, полные усталости и боли лошадиные глаза – все это капитан воспринимал будто со стороны, с тупым безразличием позволяя Граю выбирать маршрут. Он не помнил, в каком порту они нашли ободранный бриг, согласившийся отвезти их в разгар штормов в самое сердце пиратского логова, не помнил, сколько времени продлился их путь, не помнил, как он в итоге оказался на острове. Он не знал, о чем верный боцман поговорил с остальными пиратами, но никто не лез с расспросами, и Дрогов был им за это благодарен.

– Какого черта?! – ворвался в спальню разъяренный Кариен.

Дрогов непонимающе воззрился на брата. Они пришвартовались в бухте Соленого лишь накануне вечером, и после вчерашнего торжественного приема у капитана раскалывалась голова.

– Не кричи, Кари, душевно прошу, – поморщился он. – Чего тебе не нравится?

– Ну ничего себе! – изумился младший из близнецов. – Ты собрал для них флот, ты бросил все и помчался, чтобы предупредить про ловушку, а эти акульи морды тебя попросту вышвырнули, да еще в разгар зимы! Да чтоб я теперь…

– Грай? – через силу усмехнулся Кейен. Кто же еще мог выложить такое Кариену?

– Да, Грай, – подтвердил тот. – Только я не понимаю, почему ты об этом промолчал! Черт побери, я был об этих людях лучшего мнения!

– Не пори горячку, Кари. – Капитан присосался к стоящему рядом кувшину с водой. – Уф-ф, вот так-то лучше! И не путай две большие разницы. Это дело личное, и к повстанцам в целом никакого отношения не имеет.

– Так-так, братец. – Кариен бесцеремонно подвинул его и уселся рядом. – А теперь поподробнее. Какие такие личные дела ты успел заиметь, за которые тебя выперли оттуда взашей, а? Ставлю свой корабль против дырявого медяка, что здесь замешана какая-нибудь баба, ее разгневанный папаша и куча братьев, жаждущих твоей кровушки. Я что, не прав? – хмыкнул он.

Дрогов невесело усмехнулся.

– Как всегда зришь в корень, младшой. Но на этот раз не совсем.

– Да расскажи все по порядку! – возмутился Кариен. – Чего я из тебя слова как клещами тяну!

– По порядку? – Дрогов скривился, будто от боли. – А если по порядку, братец, то не было никакого папаши, – тихо, с горечью продолжил он. – И братьев у нее тоже не осталось, только названый. А родного расстреляли на наших глазах на главной площади Гоуна.

– Погоди, но в Гоуне расстреляли…

– Командора Донна Вельгиса, – закончил Кейен. – Да, я имел несчастье влюбиться в его сестру, как мальчишка, как самый распоследний дурак! Ты это от меня хотел услышать?

– Акульи потроха, Кен, ты серьезно? – изумился Кариен.

Дрогов расхохотался.

– О да, Кари, еще как серьезно! Серьезней не бывает! Настолько серьезно, что мне выть охота, что осталось только камень на шею – и за борт!

Кариен схватил брата за плечи и встряхнул.

– И что? Какого черта ты тогда уехал-то? Она тебя что, прогнала?

Дрогов медленно покачал головой.

– Нет. Она… – Он вспомнил тонкие пальцы на своем лице, теплые губы под своими губами, бездонную синеву широко распахнутых глаз и сжал зубы. – Я не знаю, что я для нее, Кари, и это меня мучает. Я уехал, потому что за мной оказался должок. И с меня его спросили. Ты помнишь лейтенанта Итона Нолни, он плыл со мной на «Крестоносце»?

Кариен кивнул.

– Смутно, – заметил он.

– Они должны были пожениться. Почему этого не произошло, я не знаю. Я сам назвал себя должником Итона, Кари. Дьявол, он вправду спас мне жизнь! – неожиданно взорвался Кейен. – И он правда отличный парень! Я не виноват, что судьба столкнула нас лбами! И у него было право вышвырнуть меня оттуда, но этим правом воспользовался не он.