Джеральд Даррелл

Праздники, звери и прочие несуразности

Gerald Durrell

FILLETS OF PLAICE

Copyright © Gerald Durrell, 1971

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency

All rights reserved

Серия «Большой роман»

Перевод с английского Сергея Таска

Оформление обложки Вадима Пожидаева

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

© С. Э. Таск, перевод, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство Иностранка®

* * *

Эта книга посвящается моему брату Ларри, который всегда поощрял мое сочинительство и больше других радовался моему успеху

«Сумасшедший мальчишка, набивает улитками карманы!»

Лоренс Даррелл, ок. 1931

«Сумасшедший мальчишка, держит скорпионов в спичечных коробках!»

Лоренс Даррелл, ок. 1935

«Сумасшедший мальчишка, устроился в зоомагазин!»

Лоренс Даррелл, ок. 1939

«Сумасшедший парень, хочет стать хранителем зоопарка!»

Лоренс Даррелл, ок. 1945

«Сумасшедший тип, рыскает по джунглям среди змей!»

Лоренс Даррелл, ок. 1952

«Сумасшедший тип, мечтает о собственном зоопарке!»

Лоренс Даррелл, ок. 1958

«Сумасшедший тип. Позовешь его в гости, а потом обнаружишь орла в своем винном погребе!»

Лоренс Даррелл, ок. 1967

«Сумасшедший тип».

Лоренс Даррелл, ок. 1972

1

Как рождается название

Это был один из тех безветренных ясных лазурных дней, какой может подарить только Греция. В кронах зудели цикады, а море было густо-синим колыхающимся отражением неба. Только что закончился обильный и неспешный обед под перекрученными дырчатыми оливами, подступавшими почти к воде на одном из самых красивых пляжей острова Корфу. Женщины пошли поплавать, оставив нас с Ларри наедине. Развалившись на песке, мы передавали друг другу здоровенную плетеную бутылку с рециной, по вкусу чем-то напоминавшей скипидар. Пили мы в тишине, думая каждый о своем. Кто считает, что, если два пишущих человека остались вдвоем, начинается обмен остротами и бойкими подколками, сильно заблуждается.

— Хорошая рецина, — прервал молчание Ларри, в задумчивости наполняя свой стакан. — Где ты ее раздобыл?

— У плюгавого торговца в одной из улочек, что расходятся от площади Святого Спиридона. Ничего, да?

— Очень даже. — Ларри подставил стакан солнечным лучам, и жидкость заиграла, как старое матовое золото. — Последняя рецина, которую я купил в городе, на свет и на вкус больше напоминала мочу мула. А может, это она и была.

— Завтра я буду в тех краях. Если хочешь, привезу тебе бутылек.

— Гм. Лучше два.

Утомленные этой интеллектуальной беседой, мы наполнили стаканы и снова погрузились в молчание. Среди остатков еды рыскали муравьи. Черные крохотные и крупные красные с задранными попками наподобие противовоздушных орудий. По стволу оливы, на которую я откинулся, ползала стая интересных личинок, такие ворсистые создания, похожие на миниатюрных полярных медведей, грязных и довольно уродливых.

— Над чем ты сейчас трудишься? — спросил Ларри.

Я удивленно на него посмотрел. У нас было неписаное и невысказанное правило никогда не обсуждать Наше Творчество во избежание раздоров и вульгарных взаимных оскорблений.

— Ни над чем я сейчас не тружусь, но есть у меня одна смутная идея. Между прочим, ее мне подсказал твой «Дух места».

Ларри фыркнул. Это была компиляция его писем к друзьям, методично собранная и изданная нашим общим приятелем Аланом Томасом.

— Уж не знаю, какие идеи мог этот дух тебе подсказать.

— Представь себе. Я тоже решил сделать своего рода компиляцию. У меня осталось много материалов, не вошедших ни в одну книгу. О праздниках, зверях и прочих несуразностях. Вот и решил собрать их вместе и издать.

— Отлично, — сказал Ларри, наливая себе очередной стакан рецины. — Хороший материал не должен пропадать.

Он снова поднял к свету стакан, чтобы полюбоваться цветом содержимого.

Потом он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнул озорной огонек.

— Слушай, почему бы тебе не назвать эту книгу «Праздники, звери и прочие несуразности»?

Что я и сделал.

2

Вечеринка в честь дня рождения

Лето выдалось затяжным и жарким, даже по корфианским стандартам. Несколько месяцев подряд ни одного дождя, от восхода до заката из царства голубой мадонны солнце жарило остров. От нестерпимого зноя все выгорело и потрескалось. Для нас лето было по-своему изнуряющим. Ларри со свойственной ему широтой души наприглашал кучу друзей с артистическими способностями. Это был такой непрерывный поток, что матери пришлось дополнительно нанять двух служанок, а самой проводить большую часть времени в нашей просторной мрачноватой подвальной кухне, где она металась от плиты к плите, чтобы накормить и осчастливить целую армию драматургов, поэтов, писателей и художников. Но вот наконец все уехали, и семья отдыхала на веранде, попивая холодный чай и поглядывая на застывшее голубое море.

— Слава богу, это закончилось, — сказала мать, поправляя очки на носу. — Ларри, дорогой, ну зачем ты наприглашал всех этих людей? Я уже обессилела.

— Если бы все было правильно организовано, ты бы не обессилела, — заметил Ларри. — Между прочим, они все рвались тебе помочь.

Мать смерила его взглядом:

— Ты себе представляешь эту толпу в моей кухне? Я с трудом пережила наши застолья, только не хватало, чтобы они еще путались у меня под ногами. Хоть в конце лета немного отдохну. Ничего не хочется делать. Я совершенно измотана.

— Тебя никто и не просит что-то делать, — буркнул Ларри.

— Ты уверен, что никого больше не приглашал?

— Не помню, — ответил он беспечно.

— Если еще приедут, то они могут прекрасным образом остановиться в отеле. А с меня хватит.

— Я не понимаю этой воинственности, — обиделся Ларри. — По-моему, милейшие люди.

— Тебе не надо было для них готовить, — сказала мать. — Я уже эту кухню видеть не могу. Хочется куда-нибудь уехать и обо всем забыть.

— Отличная идея, — сказал он.

— Ты о чем?

— Куда-нибудь уехать.

— Это куда же? — насторожилась мать.

— Как насчет морского путешествия на материк?

— А что, здорово! — подхватил Лесли.

— Прекрасная мысль, — вступила Марго. — Давайте так и сделаем. О, я знаю! Мама, мы там отпразднуем твой день рождения.

— Даже не знаю, — засомневалась мать. — Это куда же на материк?

— Возьмем