litbaza книги онлайнТриллерыИзвестие о похищении - Габриэль Гарсиа Маркес

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 71
Перейти на страницу:

Об этом решении Вильямисар узнал от Рафаэля Пардо. Время тянулось бесконечно медленно. И не было ни минуты покоя. Альберто будто приковали к радиоприемнику и телефону, и уже одно отсутствие плохих новостей приносило огромное облегчение. Пардо он звонил в любое время дня и ночи и спрашивал: «Как идут дела? До каких пор все это будет продолжаться?» Рафаэль успокаивал его чайными ложечками здравого смысла. Каждый вечер Альберто возвращался домой с одной-единственной мыслью: «Любой ценой добиться изменений в указе, иначе всех перебьют». А Пардо взывал к здравому смыслу. Наконец, 28 января он сам позвонил Вильямисару и сообщил, что окончательный текст передан на подпись президенту. Задержка обусловлена тем, что документ должны завизировать все министры, но министра связи Альберто Сесара Сантамарию никак не могут разыскать. В конце концов Пардо удалось связаться с Сантамарией по телефону и на правах старого приятеля припугнуть его:

– Господин министр! Или через полчаса вы будете здесь, чтобы поставить подпись под указом, или вы больше не министр.

Опубликованный 29 января Указ 303 снимал все препоны, тормозившие процесс подчинения правосудию торговцев наркотиками. Как и ожидалось, правительству не удалось избежать упреков общественности в том, что новый документ вызван угрызениями совести в связи со смертью Дианы. Такое мнение породило новые слухи: одни считали указ уступкой наркомафии, сделанной под давлением возмущенной общественности, другие твердили, что у президента просто не было выхода, хотя и этот найден с опозданием, по крайней мере, для Дианы Турбай. Так или иначе, но, подписывая указ, президент Гавирия прекрасно понимал, что его медлительность примут за жестокость, а запоздалую решительность – за проявление слабости.

На следующий день в семь часов утра президент позвонил Вильямисару. Это был ответный звонок: накануне Альберто успел поблагодарить президента за новый указ. Гавирия выслушал Вильямисара молча, лишь разделив с ним горечь событий 25 января.

– Это был жуткий день для всех нас, – согласился президент.

С легким сердцем Вильямисар позвонил Гидо Парре. «Теперь вы не будете талдычить, что этот указ плохой», – съязвил Альберто. Гидо Парра, уже досконально изучивший документ, ответил:

– Разумеется. Он снимает все проблемы. Будь это раньше, скольких бед мы могли бы избежать!

Вильямисар хотел знать, каковы будут дальнейшие шаги.

– Все в порядке, – заверил его Парра, – это вопрос ближайших двух дней.

В экстренном заявлении Подлежащие Экстрадиции отказались от приведения в исполнение вынесенных ранее смертных приговоров, «учитывая просьбы ряда известных граждан страны». Имелись в виду дошедшие до них радиообращения Лопеса Мичельсена, Пастраны и Кастрильона. По существу речь шла о признании указа. «Мы сохраним жизнь оставшимся заложникам», – говорилось в заявлении. Объявлялось, что в качестве встречного шага утром того же дня еще один из заложников будет освобожден.

Вильямисар, беседовавший с Гидо Паррой, вскочил от неожиданности и закричал:

– Как один? Вы обещали, что освободят всех!

Гидо Парра ничуть не смутился и ответил обычным тоном:

– Терпение, Альберто. Все решится в ближайшие восемь дней.

Глава 7

Маруха и Беатрис ничего не знали о гибели двух женщин. Телевизор и радиоприемник у них забрали, а, слушая охранников, трудно было понять, где правда. Их рассказы были настолько противоречивы, что версия о переводе Марины в другое место явно оказывалась лживой. Собственные же догадки о судьбе подруги неизменно приводили на распутье: или она на свободе, или мертва. Таким образом, если раньше Маруха и Беатрис были единственными, кто знал, что Марина жива, то теперь только они оставались в неведении о ее гибели.

Опустевшая кровать пугала, в голову сами собой приходили ужасные мысли. Через полчаса после ухода Марины в комнату тенью скользнул Монах и сжался в своем углу. Беатрис спросила в упор:

– Что вы сделали с Мариной?

Монах рассказал, что в гараже их ждали два начальника – незнакомые, здесь они раньше не появлялись. На вопрос Монаха, куда они увозят Марину, один прорычал: «Здесь, сукин сын, вопросов не задают!» Монаху приказали вернуться в дом, оставив с Мариной второго охранника, Барабаса.

Это звучало вполне правдоподобно. С одной стороны, за столь короткое время Монах вряд ли успел бы принять участие в черном деле и вернуться, с другой стороны, не верилось, что у него хватило бы духу застрелить пожилую женщину, которую он называл бабушкой, да и она относилась к нему, как к внуку. Другое дело – Барабас, с его репутацией безжалостного мясника и склонностью бахвалиться своими кровавыми делами.

На рассвете Маруху и Беатрис разбудили жалобные звуки, похожие на стон раненого животного, – в своем углу плакал Монах. Предчувствие беды усилилось, когда он отказался от завтрака и несколько раз громко вздыхал: «Жаль, увезли бабушку». Правда, никаких намеков на то, что Марину убили, никто не делал. И только упорное нежелание майордомо вернуть пленницам телевизор подтверждало страшные предположения.

Вернувшаяся после нескольких дней отсутствия Дамарис своим прекрасным настроением внесла еще большую путаницу. На одной из ночных прогулок Маруха спросила, куда она ездила, и Дамарис вполне искренне ответила: «Я ухаживала за доньей Мариной». И тут же добавила, не давая Марухе опомниться: «Она часто вас вспоминает и передает привет». Как бы случайно Дамарис рассказала, что охрану Марины поручили Барабасу, поэтому он и не возвращается.

С того дня после подобных отлучек Дамарис непременно рассказывала новости о Марине, но чем больше энтузиазма слышалось в ее голосе, тем меньше хотелось ей верить.

– Донья Марина чувствует себя прекрасно!

У Марухи не было никаких оснований доверять Дамарис больше, чем Монаху или кому-то еще из охраны. С другой стороны, в этой ситуации все могло оказаться правдой. Если же Марина жива, значит, есть какая-то другая, еще более страшная правда, которую от них скрывают, лишая новостей.

Воспаленное воображение допускало любые возможности. Но самые горькие предположения Маруха старалась скрыть от Беатрис, опасаясь, что та их не вынесет. К счастью, Беатрис и сама отгородилась от всего плохого. Возможность гибели Марины она просто отталкивала от себя. Спасалась мечтами. Вот брат Альберто, как наяву, подробно рассказывает, что сделано ради ее спасения, говорит, что все идет хорошо и близок час освобождения. Вот отец с радостью сообщает, что забытые в сумочке кредитные карточки находятся в целости и сохранности. Грезы эти были такими реальными, что сама Беатрис уже не могла отделить вымысел от правды.

В те дни заканчивалась смена охранявшего их юноши лет семнадцати, по имени Хонас. Каждый день в семь утра он включал свой хриплый магнитофон и слушал музыку. Любимые песни он крутил до одури с максимальной громкостью. Да еще и подпевал, выкрикивая время от времени: «Проклятая шлюха-жизнь! Зачем я только влез в это дерьмо!» В спокойные минуты Хонас начинал вдруг рассказывать Беатрис о своей семье, как правило, заканчивая с глубоким вздохом: «Если бы вы знали, кто мой отец!» Кто именно – он не уточнял, но эта откровенность и необъяснимая доверительность других охранников заметно разряжали атмосферу в комнате.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 71
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?