Агрикола подробно рассказывает о «случайном» открытии в XII в. крупной серебряной жилы в реке Заале вблизи города Фрайбурга, в 50 милях от Иоахимшталя, под руководством маркграфа Отто Мейсенского, более известного как Отто Богатый [19]. В XIII в. Фрайбург был центром добычи серебра в Европе; в его окрестностях постоянно происходило освоение новых рудников. Но ситуация стала меняться во второй половине XIV в., когда новых месторождений становилось все меньше, и серебро перестало притекать в Европу [20].

Рудокопы, продвигаясь вглубь серебряных жил, достигли в конце концов тонких черных жил урановой смолки, которую мы также называем урановой рудой или уранинитом (настураном). Ее появление обычно сигнализирует об окончании серебряной жилы. Урановая смола в Иоахимштале была очень богата ураном и позднее использовалась для создания атомной бомбы. Другие рудники были заброшены, потому что в них находились «демоны свирепого облика», которых, как писал Агрикола, нужно было «изгонять с помощью молитвы и поста» [21]. Теперь мы догадываемся, что под демонами следует понимать ядовитые и взрывоопасные газы. С тех пор горнорудное дело сделало огромный шаг вперед. Мы больше не используем астрономию для определения направления залегания жил и не верим в демонов и троллей. Расположенная на глубине четырех километров золотоносная шахта Тау Тона в Южной Африке и сложные технологии добычи редкоземельных металлов – за пределами самых смелых фантазий Агриколы. Однако его утверждения о преимуществах, которые разработка месторождений полезных ископаемых может принести обществу, справедливы и сегодня. Удастся ли нам реализовать эти возможности, зависит от того, как мы станем извлекать и использовать полезные ископаемые. Агрикола понимал, что сами по себе химические элементы не являются ни хорошими, ни плохими: «Ибо хорошие люди используют их во благо, и тогда они полезны. Дурные же люди используют их плохо, и тогда они вредны» [22].

Серебро из Богемии изменило монетную систему Европы. Отто Богатый и его наследники открыли десятки монетных дворов в Германии. Там чеканили серебряные монеты, направлявшиеся в Англию в обмен на шерсть и одежду. Серебряные монеты выпускались в невиданных ранее масштабах. Они были во многих отношениях более практичными, чем золотые. Их более низкая ценность позволяла использовать их в некрупных сделках между представителями бурно развивавшегося в Европе торгового класса. Серебряные монеты даже попадали в руки крестьянам – возможно, впервые со времен Античности.

Афинские совы

«Афинскими совами» называют толстые и тяжелые серебряные монеты. На одной стороне изображена голова Афины в шлеме, а на другой – сова, символ мудрости. Впервые отчеканенные в Афинах в конце VI в. до н. э., они вскоре распространились далеко за пределы города. «Совы» использовались в качестве инструмента международной торговли и служили символом могущества города-государства. Другие монеты появлялись и исчезали, а форма и вес «сов» оставались неизменными на протяжении более чем трех веков. Стабильность гарантировала афинским монетам признание и доверие во всем Средиземноморье. Только венецианский дукат в Европе, чеканившийся более 500 лет, по долговечности мог соперничать с «совой». Первые «совы» появились, когда Афины вступили в эпоху невиданного политического и экономического подъема, сопровождавшегося установлением прочной демократии [23]. Процветание Афин зависело от способности благодаря мощному флоту контролировать Эгейское море, его острова и прибрежные города. Но оно также зависело и от серебра, значительная часть которого поступала из Лаврийских серебряных рудников, расположенных в 65 километрах к югу от города. Рудники помогли Афинам стать самой выдающейся цивилизацией Средиземноморья. Ксенофонт писал: «Щедрые боги даровали нам неиссякаемые серебряные рудники, обеспечившие нам преимущество перед соседями, которым не удалось открыть в своих владениях ни одной серебряной жилы» [24].

Но в 413 г. до н. э. спартанцы захватили ближний к рудникам город и превратили его в крепость и форпост для захвата соседних земель [25], и Афины начали терять контроль над добычей серебра. Один афинский военачальник перешел на сторону спартанцев и рассказал им, как отрезать Афины от Лаврийских серебряных рудников [26]. План удался, рудники были потеряны, и в порыве отчаяния город переплавил золотые украшения Акрополя, включая и восемь золотых статуй Нике, богини победы. В 404 г. после продолжительной осады Афины сдались спартанцам. Фукидид называл хроническую нехватку серебра главной причиной поражения города. Серебряные рудники поддерживали развитие великой цивилизации, и утрата ускорила ее падение. Нике покинула город.

Из статуй были изготовлены новые золотые монеты того же веса и той же формы, что и серебряные, которые они заменили. Но из-за более высокой ценности золота каждая новая монета стоила в 12 раз дороже прежней. Это мешало использовать золотые монеты в местных торговых сделках, и они имели хождение главным образом при оплате товаров из других стран. Именно серебро, а не золото играло главную роль в период политического, экономического и культурного расцвета Афин. Важность серебра очевидна: в Афинах золото стоило в 12 раз дороже, что примерно соответствовало десятикратной разнице в стоимости этих металлов, установленной царем Крезом в Лидии. Более 3000 лет она варьировалась в диапазоне от 9:1 до 16:1, а в 2011 г. золото стоило минимум в 50 раз дороже серебра.

Относительная стоимость серебра и золота свободно изменяется в зависимости от спроса и предложения. Местные вариации в распределении источников золота и серебра приводят к местным различиям в соотношении их стоимости, но по мере развития международной торговли эти различия постепенно сглаживались. Унция серебра всегда стоила намного меньше, чем золота. Это всегда шло в плюс, потому что из него можно чеканить мелкие монеты для повседневных расчетов. Чтобы дать торговцам возможность всегда знать их реальную ценность, государственные казначейства и министерства финансов должны были фиксировать соотношение стоимости золота и серебра. Это раз за разом создавало возможности совершать арбитражные сделки в ущерб государству. Например, еще в Средние века, когда серебро имелось в Европе в избытке, было выгодно отправлять слитки через Средиземное море в страны Северной Африки, чтобы обменивать их на золото. Серебра всегда было больше, чем золота, и для государственных казначейств, желавших увеличить денежную массу, оно было удобно. Но «нездоровая» монетарная практика никогда не приносила устойчивых позитивных результатов. Со временем золото становилось более предпочтительным стандартом ценности: спрос повышался, а относительная цена укреплялась [27]. Серебро играло все менее значительную роль по сравнению с прошлым, пока в середине XIX в. для него не нашлось новое применение – в фотографии.

Светочувствительные соли серебра

Один из уик-эндов жаркого нью-йоркского лета 1973 г. я провел в Вашингтон-Сквер-парке, фотографируя пейзажи и сюжеты. В центре парка за шахматными столиками всегда сидит много пожилых людей, сосредоточенно следящих за перемещениями фигур на черно-белых досках. Я нажимал кнопку затвора фотоаппарата. Свет, отраженный от участников и зрителей шахматных баталий, шел сквозь объектив на фотопленку, покрытую слоем коллоидного серебра. Там, куда попадали фотоны, образовывались атомы чистого серебра, фиксировавшие текущий момент [28].