И как говорит Сева, кто ищет, тот найдет. Не знаю, как это у них получилось, но они смогли выйти на Германа-младшего. Разумеется, не на прямую, но все же факт остается фактом. У них это получилось. А я так радовалась этому, что даже не удержалась и захлопала в ладоши. Я была так рада, что мы все ближе и ближе к тому, чтобы разобраться с нашими проблемами.

Это случилось спустя неделю, как маму выписали. Мы готовились к отлету, нас уже ждала мама Севы, которая, к счастью, шла на поправку. Было принято решение еще немного задержаться, потому что Сева хотел убедиться, что с Власовым покончено. И у него появилась такая возможность.

Рано утром кто-то слишком громко застучал по двери. Я вздрогнула и тут же потянулась к Севе, который спал рядом. Он тут же проснулся и встревожено посмотрел на меня:

— Что случилось?

— Кто-то долбиться в дверь…

— Чего?

И тут, словно в подтверждении моих слов, в дверь вновь через чур громко постучали.

— Вот черт, — выругался Сева и быстро поднялся с постели. Он ловко натянул спортивные штаны и направился из комнаты, на ходу бросив мне:

— Оставайся здесь.

Сева

Я был готов ко всему. Мне казалось, что все. Это конец. Они пришли за нами. Я почему-то был в этом уверен. Никто не приходит с утра с добрыми вестями. Да особенно «так громко».

Я вышел в коридор, где к двери уже подкрадывался Назар. По нему было видно, что он тоже только что-то проснулся. Да, ничего не скажешь. Пробуждение было приятным. Всегда бы так.

— Открывайте. Вам послание от того, кого вы так долго пытались найти, — раздался голос из-за двери.

Мы с Назаром переглянулись и тут же открыли дверь. Если бы мы были в фильме, то тут же погибли. К счастью, мы оказались в реальной жизни.

Когда мы открыли дверь, то перед нами увидели огромного мужика с лысой головой. Он держал телефон, а потом протянул мне.

— На, с тобой хотят поговорить.

Без раздумий я тут же взял мобильник и поднес к уху.

— Алло.

— Всеволод Пак, верно? — раздался мужской голос.

— Верно. А я, так понимаю, разговариваю с Германом Власовым?

— Верно-верно, — он рассмеялся низким смехом, — до меня дошли слухи, что ты хочешь кое-что сказать интересное? Кое-что, что напрямую связано с моим нерадивым папашкой?

Да уж, любовь к отцу у него прет из всех мест. В этом-то мы точно были похожи.

— Да, есть кое-что. Я слышал, что не очень-то вы ладите с отцом. А что-то уж папа твой разошелся. Угрожает вдове из-за долга, который успел накопить ее муж. Ныне покойный. А вдова-то вообще не при делах. Потом послал компанию ребят, чтобы избили его падчерицу. Тоже не порядок. А потом и вовсе дом подожгли. Как считаешь, заслуженно ли?

Несколько секунд в трубке была тишина. И с каждым мгновением я терял надежду, что он поможет нам.

— Продолжай, — заговорил Герман, и я облегченно выдохнул.

— Долг попыталась вдова вернуть, начала отыгрываться. Треть вернула, но вот папке твоему это почему-то не очень понравилось. Решил проучить ее за это. Наказать. Избили женщину сильно. Руку сломали. Да и дом сожгли. Сомневаюсь, что заслужила она это. А полиция бездействует, все под папашу твоего ходят. Сказали, что только ты управу найти сможешь на него.

Герман вновь замолчал. Обдумывал. Это точно. Но я уже знал, какой он даст ответ. Хотел бы отказаться, сразу бы прервал меня. Не просил продолжить. Он согласиться. Он приедет. Я был в этом уверен на сто процентов.

— Ждите через два дня, — сказал Герман, а потом в трубке раздались глухие гудки.

Он приедет, значит, теперь можно заказывать билеты домой. Нас здесь больше ничего не держало.

Ксюша

Я испытывала странную дрожь, когда собирала вещи. Сегодня мы улетаем. Сегодня мы начинаем новую жизнь. Все вместе. Я даже не верила, что это возможно. Но это так и было. Мы действительно улетали. Билеты были куплены, сумки почти сложены. Сегодня в наш город тайно приедет сын Власова. Больше это не наша война. Не наша битва. Пусть разбираются сами. А мы будем жить. И радоваться, что у Власова все-таки сын с адекватными понятиями. Он понял, что пострадали невиновные, что пострадали женщины. И это не могло действительно не радовать.

— Ты готова? — Сева заглянул в комнату, где мы жили с ним весь этот месяц. Эти тридцать дней стали роковыми не только в истории с Власовым, но и в наших отношениях, которые перешли на более серьезный уровень. И я ни о чем не жалею. Ведь, если бы Власов не заварил всю эту кашу, то мы бы не сблизились с Севой. Он так бы продолжал кусать меня словами. А теперь мы вместе. И мы счастливы.

— Да, вещей-то немного, — я застегнула сумку и подошла к нему. Парень тут же обнял меня, притягивая к себе.

Я поднялась на цыпочки и поцеловала его в подбородок.

— Просто потрясающе, — усмехнулся Сева, — именно таких поцелуев я достоин?

— Ну-у-у, не знаю, наверное, ты плохо постарался?

Сева хохотнул и тут же закинул меня на постель. Парень накрыл меня своим телом и нежно поцеловал в губы.

— А теперь еще раз повтори, что ты там говорила? — промурлыкал Сева, покрывая мое лицо невесомыми поцелуями.

— А я… — дыхание сбилось, и мысли уже начали путаться, — я уже не помню.

Сева самодовольно улыбнулся.

— Вот так-то лучше. А теперь пошли.

Сева поднялся и взял меня за руку.

— Пора?

— Пора.

***

Мы попрощались с Соней и Назаром. Если честно, не удержалась, расплакалась. Я успела привязаться к Соне. Она стала мне хорошей подругой. Моей первой подругой. На прощание мы обнялись.

— Мы обязательно будем общаться! — пообещала Соня, и я хотела этого.

— Я напишу тебе, как только мы устроимся, — дала в ответ свое обещание.

Но пришло время прощаться, да и Сева поторопил меня, потому что через три часа уже был вылет. Дорога до аэропорта прошла незаметно для меня. Сева и мама задремали. А я наблюдала, как за окном мелькали знакомые и уже такие родные виды. Все-таки мне было немного грустно. Здесь прошли мои пять лет. Пусть и последний месяц был невероятно сложным, но я была счастлива здесь. Здесь я встретила свою любовь. Здесь и моя мама была счастлива. И под конец моего пребывания обрела друзей. Я решила думать о том, что с нами произошло не как о чем-то ужасном. А просто как о жизненном испытании. Мы смогли. Мы справились. Живы и счастливы. А то, что было… Просто забыть. Если честно, то не зря говорят, все, что не делается, все к лучшему.

— Сева, — я потрясла парня за плечо, — просыпайся, мы приехали.