– Рэй Кальперадо, хочу вам представить моего друга Шеманталя. К тому времени, когда вы прочтете все умное и скучное, он напишет что-нибудь простенькое, но занимательное. Орельен, это Герард Кальперадо, страшный человек, особенно ранним утром. Не просветите ли нас, что здесь затевается? Заодно можете представить меня генералу.

– Конечно, сударь. Господин Заль, перед вами капитан Валме, офицер для особых поручений Первого маршала Талига и…

Господин Заль только того и ждал. Марсель ошибся, его вид тоже вызывал счастье, то есть не вид, а должность, ну и еще, разумеется, папенька.

– Я смущен, – заверил Валме, – а также польщен, но все-таки что вы делаете возле этой нептице-недево-рыбы?

Герард дважды счастливо моргнул, набрал в грудь воздуха и…

– Маршал Савиньяк готовится к штурму расположенного перед нами Агарийского равелина, названного так из-за ведущей в столицу Агарии дороги. Укрепление прикрывает Гариканские ворота города и защищается сильным гарнизоном. В нем, по нашему мнению…

Нет, «чудовище» ничуть не изменилось, только прочитало еще какое-то количество самых разных трудов и расширило свои познания. Зато Эмиль выглядит каким-то… погасшим, что ли. Командование бедолаге не в новинку, значит, это его политика утомила. Так всегда бывает. Сто́ит заняться чем-нибудь противным, и все. Погиб человек. Пропал и для женщин, и для приятелей. А там, не успеешь оглянуться, подагра, старость, астры… Надо бы как следует посидеть со страдальцем, пока Рокэ не сорвался куда-нибудь еще. И хорошо, если выспавшись и пообедав.

Виконту до слез было жаль алатского гостеприимства с олениной, тюрегвизе и скрипками – веселыми, не чета маэстро Гроссфихтенбауму. Излом Изломом, но за одну ночь никто бы не сдох!

– …приказ к началу штурма, но теперь появился господин Первый маршал! – заключил Герард.

– А где герцог Алва, там победа! – громко добавил Заль, переведя взгляд на Ворона, продолжавшего изучать раскинувшуюся перед ним панораму.

Насколько мог разобрать Марсель, Рокэ занимали осадные батареи и ведущие в сторону города траншеи.

– Мы не сомневаемся, – еще громче возвестил Заль, – что Бордон падет.

– Еще б ему не пасть, – кивнул Марсель. – Падет как миленький! Мы из-за него стольким пожертвовали. Особенно в Сакаци, да и у самого Альберта…

Эмиль не имел ничего против доклада, потому что при виде этой скотины мог только докладывать. Или ругаться последними словами, но рядом болтались две свиты, а этот кошачий равелин требовалось взять.

– В первый день Весенних Волн мы с союзниками перешли агарийскую границу и по заранее оговоренной дороге двинулись к Бордону. – Маршал Юга махнул рукой в сторону почти невидимых в дыму стен. – Добрались за пятнадцать дней. Заранее извещенные доброжелателями дожи стянули к столице все силы и приготовились к осаде. Восемнадцатого мы пришли сюда. Боев до подхода к городу не случилось. Я предложил сдаться, дожи отказались. То ли надеются, что дриксенцы заставят нас уйти, то ли выказывают упорство, чтобы снизить цену капитуляции. Алаты доносят, что прилегающая территория практически беззащитна, зато на побережье тут и там – следы грабежей. Мориски…

– Шады и корсары.

– Тебе лучше знать.

– Именно. Что на море?

– С моря караулят фельпцы и мориски… Морские шады и восемь линеалов. «Дельфины» заперты во внутренних гаванях и носа наружу не кажут. Джильди говорит, бордонский флот не восстановлен и на треть, но попытка атаки с моря провалилась. Шады потеряли от огня с берега три корабля, фельпцы едва вытащили назад две разбитые галеры, одну потом пришлось все-таки бросить. На этом и успокоились.

Мы рыли траншеи, устанавливали батареи, неделю назад начали обстрел. Хозяева отвечают, чем могут. Сперва пытались тревожить нас мелкими вылазками, я велел Карои это прекратить. Витязи подловили бордонов между траншеей и городскими бастионами и вырубили почти поголовно.

– Алаты не любят брать пленных… Мне не нравится, как действуют урготские артиллеристы. Что написано у них в уставах, меня не волнует, придай им в помощь своих и заставь шевелиться. Увеличить интенсивность стрельбы, уставших тут же менять. Обстрел вести до вечера, до самой темноты.

– Атакуем утром?

– Нет, но им так думать не помешает. А мы устроим маленькое торжество.

– Хорошо, раз ты хочешь. – Последнего можно было и не говорить, но он, в конце концов, не Ли и не экстерриор. Алва достал платок и вытер лоб. Он выглядел вполне сносно, особенно после маминых предупреждений.

– Что говорят шпионы – среди дожей есть сторонники переговоров?

– Есть, но большинство хочет держаться. Мол, покажешь слабость – совсем разденут, а если выждать – у талигойцев и свои дела есть… И они в самом деле есть! Пока я тут готовлюсь кормить Фому…

– Кормежкой Фомы займутся старики. Твое дело – уговорить дожей. Когда?

– Кошки их знают. Тут, как назло, в стычке с морисками погиб кто-то очень уважаемый… Имя из головы вылетело, но вдова и дочери бегают по стенам и требуют держаться.

– Неужели ты не мог утешить вдову?

– Для этого надо до нее добраться, но главное все же Ургот. Этот Марту, а значит, и Фома настроен ободрать «дельфинов» догола.

– Я их понимаю, но придется чем-то поступиться. Ты переправил письмо?

– Да, как только получил. Мне нужно отдать распоряжения Оттажу.

– Отдавай и заодно разгони свою стаю. Сейчас они нам не понадобятся. В отличие от поваров. Вино у тебя есть? У нас только алатское.

– Это очень разумно, – одобрил Марсель. – И к тому же геральдично. Можно будет объявить, что это предназначение. Подданным ужасно нравятся предназначения и персты судеб. Отлупив Бордон, вы получаете себе на сковородку рыбу, потому что дельфин – рыба, что бы он о себе ни воображал! А если жените Луиджи на Юлии, то ухватите сразу птицу и деву.

О том, что просватанная птице-дева будет еще и птице-дурой, виконт подло умолчал, хоть и чувствовал себя по отношению к Луиджи предателем. Увы, выхода не имелось: отдавать Елену обуянному любовью к покойнице приятелю Марсель не собирался.

– Дельфин не совсем рыба, – усомнился Джильди-старший. Урготская птице-дева сомнений у фельпца не вызывала.

– От дельфина нам нужен только хвост, а он рыбий! – Валме указал вилкой на ближайший дельфиний барельеф. – Да сами посмотрите! Чем эти хвосты хуже ваших?

– Ничем, – признал честный Джильди. Адмирал захмелел чуть больше, чем пристало великому герцогу, и Марсель заботливо подвинул собеседнику тарелку с чем-то желтым.