Долгими зимними вечерами даже «афганцам» было страшно в таком месте. Выл ветер, хохотали косматые бомжи. Чтобы не чувствовать себя одиноко, ветераны пустили пожить в здание двух художников. Деньги у тех были. Да и сами они выглядели людьми вполне приличными.

Это оказалось страшной ошибкой. За плечами у художников были десятилетия борьбы с режимом. Творцы превратились в сплоченного и безжалостного противника. Всего за год художники расползлись по огромному зданию, заполнили все этажи, каждую квартиру и даже лестничные площадки. Вслед за художниками потянулись и музыканты. На Пушкинской были открыты студии «Аквариума», «Наутилуса Помпилиуса» и «ДДТ». Махнув на все рукой, «афганцы» позорно бежали. Вслед за ними потянулись глухонемые бутлегеры. Это кажется невероятным, но под конец художники выжили из здания даже дагестанский криминал. И вся Пушкинская, 10, досталась им одним.

В сквот перебрались все безумцы города. Здесь работали «Храм Джона Леннона», несколько театров, дюжина галерей, книжное издательство, два танцевальных клуба и «Фан-клуб электрика Корбутова». При этом дом находился в жутком аварийном состоянии. Стены покрывались трещинами и рушились. Штукатурка отваливалась блоками весом в центнер. Жить тут было невозможно: ни воды, ни электричества, ни отопления. Зато во дворе аборигены установили памятник Сальвадору Дали, а в одной из квартир жил настоящий козел. Зимой художники выходили в огромный двор, готовили на кострах шашлыки, пили водку и горланили песни. Редкие прохожие делали круглые глаза и прибавляли шагу.

А вот Фонтанка, 145, оказалась совсем не такой. DJ Лена Попова вспоминала:

Первыми в здание на Фонтанку, 145, въехали трое приятелей: два брата Хааса, Алексей и Андрей, и их товарищ Михаил Воронов. Захваченную квартиру они гордо именовали «мастерская». Хаасы считались художниками, а Воронцов вроде как модельером, и подразумевалось, что молодые люди станут здесь не просто жить, а заниматься искусством.

До искусства руки у парней, впрочем, дошли не скоро. Сперва они просто пили шампанское и чай из старых стаканов. Если денег не было, ели порошковое детское питание «Малыш». Если удавалось продать картину или как-то еще заработать, покупали несколько ящиков мороженых ананасов и несколько ящиков вина. От ананасов потом у всех болел рот, зато голова совсем не болела.

Они из окон смотрели на Фонтанку, слушали музыку, принимали друзей. Гости приходили каждый день и сразу большими компаниями. Все приносили шампанское. Когда от бутылок становилось тесно, их сдавали и покупали еще игристого. Сегодня уже никто не помнит, как же так вышло, что именно в их самовольно захваченной квартире стали проводиться первые в Ленинграде вечеринки с музыкой техно.

Город в те годы оказался битком забит западными знаменитостями. И не только знаменитостями, но и просто приятным космополитическим сбродом: пьяницы-скандинавы, итальянские музыканты, знаменитый британский электронщик Брайан Ино, реальные баронессы из Англии, веселые американцы, один из которых на спор ущипнул Михаила Горбачева за попу во время какой-то пресс-конференции… Сам Воронцов вспоминал:

Главным инструментом рок-музыканта является электрогитара. А главное для музыки техно – это «вертушки»: два проигрывателя, соединенные в один, плюс регулятор скорости. Самые первые в СССР «вертушки» появились именно тут, в квартире братьев Хаас на Фонтанке. То ли их оставил DJ Westbam, приезжавший поучаствовать в курехинской «Поп-механике», то ли забыл кто-то из гостивших в сквоте шведских рейверов. Как пользоваться этой штукой, никто не знал: парни просто ставили пластинку, а когда она надоедала или доигрывала до конца, ставили следующую.

Несколько раз тем летом Воронцов пытался разобраться, как именно заморская диковина работает, но без особого успеха. А дом тем временем продолжал заселяться. Сперва въехало несколько художников. В комнатах у них стояли гигантские полиэтиленовые пакеты с мелко нарезанными поролоновыми кубиками. Пакеты были разного цвета и разного размера: свернул – получилось кресло, развернул – вышел диван. Если мешки не трогать, то могло прокатить за авангардную скульптуру.

Потом квартиру на четвертом этаже занял бывший барабанщик группы «Кино» Густав Гурьянов. С собой он привез три большие сумки, в которых лежали пачки крупных купюр: гонорар за последние гастроли. Потом кто-то полузнакомый занял еще какую-то квартиру. Всего через месяц на третьем и четвертом этаже выросла целая коммуна художников. Еще через полгода заняты были почти все помещения расселенного дома.

Единственным чужеродным элементом был открывшийся на первом этаже бордель. Полиция нравов иногда устраивала облавы, и это портило художникам жизнь. Голых девиц грузили в автобусы, а те разбегались и верещали. Злые милиционеры могли заглянуть и на вечеринку парой этажей выше. Могли треснуть дубинкой по лбу. Там же, на первом этаже, существовал офис странной конторы, занимавшейся китобойным промыслом в Заполярье, но эти скоро закрылись и съехали.

Квартиру ровно под Густавом из «Кино» занимал художник Инал Савченков. В то время он был женат на чемпионке мира по кикбоксингу. Как-то в его мастерской парни убили настоящую ядовитую кобру – до сих пор непонятно, как она туда попала. Труп змеи через форточку выкинули в Фонтанку.

В гости к Иналу и Густаву приходило много иностранцев. Никто уже не помнит, как звали того француза, который первым рассказал сквоттерам про шаманские грибочки.

– Читал Кастанеду? Слышал про magic mashrooms?

– Ну читал. Ну слышал.

– Во! Индейцы едят эти грибы и отправляются в полет. В реальный шаманский полет! Говорят, в Европе такие грибы тоже растут.