litbaza книги онлайнРоманыДети гламура - Наталия Ломовская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 47
Перейти на страницу:

— Вот и кофе!

На бамбуковом подносе стояли две чашки, плетенка с печеньем, блюдце с ломтиками лимона и — ахти, батюшки! — бутылка коньяку. Все вместе выглядело нарушением этикета, причем вопиющим. Но вряд ли это подвох и провокация.

— Отлично, — ограничился коротким замечанием Андрей. И разлил янтарный коньяк по стаканам. — А в честь чего гуляем?

— У меня сегодня день рождения, — пояснила Лена.

— Вот тебе раз! А почему я не знаю?

Девушка пожала плечами:

— Я не люблю свои дни рождения. Да нет, меня поздравляли сегодня и все такое…

— Ленуль, я тоже тебя поздравляю. Давай выпьем — за тебя. Подарок за мной. Прозит![7]

Чокнулись, выпили. От коньяка сразу стало тепло и весело. Андрей заговорил было о чем-то незначительном и вдруг заметил, что Лена странно на него смотрит.

— Что такое, Лен?

— Я давно искала случая, — сказала девушка, не отводя от него взгляда светлых, русалочьих глаз. — Давно случая искала с вами поговорить, Андрей… Михалыч. Я думала, это заметно, ждала чего-то, но теперь понимаю, это не принято, наверное, и лучше я сама…

— Лена, я не понимаю…

— Я хотела спросить вас — может, сходим куда-нибудь вместе, познакомимся поближе…

Андрей пришел в замешательство, но быстро сориентировался.

— Отлично! — улыбнулся он. — Знаешь, в следующую пятницу в «Курсе» «Океан Эльзы» играет. Тебе нравится? Тогда сходим?

Какого рожна ей еще надо? У нее явное недоумение на лице. Но вот тряхнула остатками волос и солдатским шагом направилась к столу шефа. Бедная девочка, наверное, всю волю в кулак собрала! Жаль, забыла про нежность и трепетность, потому что на колени к Андрею прямо-таки плюхнулась! И тут же, не отходя от кассы, впилась ему в губы.

— Леночка, ты меня неправильно поняла, — выговорил он, когда лицо девушки оказалось от него на приличном расстоянии.

— Почему? — зашептала Лена. Это надо же, всю скромность как рукой сняло! — Андрей Михайлович… Вы… Я…

— Лен, извини. Ты не обижайся, хорошо? Ничего не изменится, понимаешь?

Девушка была, что и говорить, не перышко, несмотря на худобу. Когда она встала с колен, залившись розовым по очень бледной коже, Андрею стало намного легче.

— Я вам совсем, ни капельки не нравлюсь, да?

— Да не в этом дело… Мы все же сходим в «Курс», раз уж я пригласил, хорошо? Ленуль, я вообще… девушками не интересуюсь…

— Ой, Андрей Михайлович, извините… Ой, какая ж я дура… Извините, хорошо? Не везет же мне…

Именно такие — худые, высокие — ему всегда нравились. Но у Малыша как-то не получалось ухаживать за девушками, несмотря на приятную внешность. Они были какие-то капризные и верткие, их мало интересовало то, что в юности интересует мальчишек, к сексу они относились как к тому, что делают взрослые, чтобы иметь детей. Были, разумеется, и другие — доступные. Но прикасаться к таким Андрею мешала элементарная брезгливость.

Между тем гормоны играли, энергия требовала выхода. Разумеется, появились кассеты с фильмами особого рода, красочные журнальчики с необыкновенно грудастыми тетками. Смотрелось все это в мальчишеской компании, более или менее узкой, просмотр сопровождался грязными комментариями, смешками, и всегда оканчивался смущением, потому что каждый, пожалуй, знал, чем займется дома в ванной или в спальне…

Вот один из таких просмотров и переменил судьбу Андрея. Он не мог бы определенно сказать, как это случилось — кровь была распалена сладкими непристойностями, в ушах шумело, в глазах мутилось, — и он поддался на странные, но несомненно приятные действия своего приятеля, с которым они вдвоем смотрели эту злополучную кассету. Было стыдно, но этот стыд добавлял еще остроты в ощущения, чувство незаконного, тайного кружило голову. Потом он долго переживал, но решил, что это случилось с ним в первый и последний раз и не стоит заострять на этом внимание.

Но было по-другому. Словно вне воли самого Андрея и даже вне воли его приятеля — изящного русокудрого мальчика с малахитовыми глазами, окруженными томно-развратными кругами, — эта связь возобновилась при первом же удобном случае и продолжалась. Разумеется, она держалась в тайне — Андрюша особо настаивал на этом, как только осмелился говорить об этом с Эриком вслух. Он ни разу не пришел на квартиру к своему любовнику, как он его об этом ни просил. Свидания происходили у Андрея. До того самого дня, когда на пороге Андрюшиной спальни, оклеенной постерами рок-групп, возник слишком рано вернувшийся с работы отец.

— А я думал, ты с девочкой, — выдал он, глядя на открывшуюся его взору картину широко раскрытыми глазами.

— А я с мальчиком, — сморозил Андрей.

Нечего и говорить, что папаша, человек старой закалки, выставил своего патологичного сына за дверь, невзирая на маменькины рыдания и просьбы. Папа, в свое время крупный чиновник, сам немало порезвился по саунам, даже не трудился скрывать от жены своего времяпрепровождения на досуге, принося с собой домой запах чужих духов, следы губной помады чуть не на трусах и царапины на спине и на плечах. Да, но все это было с девочками, а тут… Гадость какая!

Гадость так гадость. Гордый мальчишка решил не унижаться перед бушующим отцом, который, надо заметить, обратил на сына внимание чуть ли не в первый раз после родительского собрания в пятом классе, на котором ему пришлось поприсутствовать. Прихватив кожаный швейцарский чемодан с наспех собранным матушкой барахлом, Андрей удалился, не зная, куда идет и где будет жить. Мелькала мысль о бабушке, маминой маме, но когда мальчик представил себе ее душную квартиру с кружевными салфеточками, рулоном грязно-желтой ваты между никогда не открывающимися оконными рамами, с семьей инвалидов-слоников на ветхом комоде и с тем специфическим запахом, который так часто царит в домах даже у самых опрятных стариков, запахом лекарств, прогорклого масла, мышей и восковых свечек, — он засомневался.

Но у подъезда его ждал Эрик, которому удалось ускользнуть от расправы. Приятеля он не бросил и, словно все так и должно было быть, подпрыгивая и воркуя, повел его к себе домой.

Андрей, разумеется, внутренне ожидал увидеть притон разврата, поэтому очень обрадовался и совершенно расслабился, рассмотрев чистую двухкомнатную квартирку-распашонку, обставленную с кокетством женского будуара.

Они прожили там полгода. Андрей поступил в институт, нашел работу. К тому моменту гнилая западная идеология уже проникла в крепкое советское общество и в его ячейки. Эрик танцевал в кафе, приходил усталый, подвыпивший. Порой от него исходил запах чужого мужчины, порой в доме появлялись неизвестно откуда взявшиеся деньги — и большие деньги! Андрей пытался поговорить со своим приятелем, указать ему на нависающую угрозу новомодной болезни, но все было бесполезно. Эрик только дергал худеньким плечиком, криво усмехался и ничего не отвечал. Неизвестно, как бы все это продолжалось, но в один прекрасный день к Андрею в институт нагрянула матушка. Прижимая к сухим глазам крошечный кружевной платочек размером с почтовую марку, она сказала Андрею, что купила ему небольшую квартирку, что отец дал на нее денег, но предупредил, что сын-извращенец ему не нужен и видеть он его не хочет больше никогда.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 47
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?