class="p1">— Ничего особенного. Просто договора. Мы же бизнесмены.

— Не подписывай, Тимофей. Он обманет, так он и отца обманывал. — Рита схватила меня за руку и смотрит с тревогой.

— Я и не подпишу. — успокаивающе поглаживаю ладонь Риты в своей руке.

Отец Мирослава стоит уперев руки в бока и грозно шипит.

— Подпишешь. — и потом громче. — Павел!

Охранник подходит ближе.

— Этих двоих запри здесь в комнате у кабинета. Никого не пускать сюда! Даже Мира. — бросает, выходя из гостиной.

Через минуту мы с Ритой заперты в довольно большой гостевой спальне с ванной. Что ж, для заложников условия нормальные.

— Тимофей, — тихий голос рядом, — что происходит?

Делаю шаг к девушке, с нежностью оглядывая ее лицо. Рита смотрит настороженно, даже удивлённо.

Обнимаю девушку и склоняюсь, шепча на ухо.

— Тут, скорее всего, нас слушают. Доверься мне. Всё будет хорошо.

44. Рядом. Маргарита

— Что будет хорошо? — фыркаю, как кошка и отталкиваю от себя Тимофея.

Меня сейчас очень злит, раздражает его поведение. Как с маленькой. Вроде и сама же просила меня спасти, а теперь что? Почему злюсь?

Отхожу к окну и, сложив руки на груди, смотрю на мужчину напротив. Едва набираю воздуха в грудь, чтобы начать говорить, как Кузнецов вновь оказывается возле меня.

Теперь не обнимает, а просто близко наклоняется и шепчет.

— Только тихо. Пожалуйста.

А я не могу молчать. От стресса, переживаний меня просто распирает море противоречивых чувств. Я безумно рада, что Тимофей рядом и, в тот же момент, зла на него так, что хочется чем-нибудь стукнуть его, наорать.

И, как назло, не могу этого сделать. Не идиотка я и понимаю, что мы в ловушке.

Как выбираться — непонятно.

Внимательнее смотрю на Кузнецова и понимаю, что слишком уж он спокоен.

— Нас спасут ведь? — шепчу прямо в ухо мужчине, попутно вдыхая запах свежей туалетной воды. Этот цитрус я никогда не забуду наверное. С того вечера в ресторане он засел у меня в мозг так, что ничем не вытравить.

— Рита, конечно. — после крошечной паузы. — Я всё для этого сделаю.

Отклоняюсь немного назад и смотрю Тимофею в глаза. Он тааак смотрит, что меня даже качнуло.

И мгновенно мужчина меня прижал к себе, не давая упасть.

И мы опять в обнимку стоим. Чувствую горячее дыхание у виска.

— Рита, сейчас не самое удобное время для разговора. Не так представлял нашу беседу.

— Я получила обвинения в шпионаже — и тоже такого не представляла для себя. Поэтому говорим сейчас, пока нам дали такую возможность.

Тимофей сглатывает, слегка качает головой, словно убеждая себя в чем-то.

— Да, виноват. — вновь шепчет. — Мне горько от того, что наговорил тебе. Меня как волной накрыло, чувствовал себя преданным. Мне было больно думать такое… О тебе…

Глубоко вздохнув, Тимофей замолчал.

— Выглядел ты очень убедительно! — теперь шепчу я. — Мне тоже больно было… И сейчас…

Тимофей поворачивает голову и, взяв мое лицо в ладони, смотрит в глаза. Несколько мгновений я тоже вглядываюсь, пытаясь увидеть его эмоции, а потом мои глаза наполняются слезами.

Почему плачу, не знаю. Но чувствую себя сейчас такой уязвимой, прозрачной какой-то, слишком открытой.

— Прости, Рита, прости. — Тимофей обнимает меня крепче, снова склоняясь к уху, жарко говорит. — В тот момент все наложилось. Диана явилась, заставляя вспомнить прошлое. С беременностью этой ещё… Тебя она огорчила, заставила усомниться во мне. Так ведь?

Мне сложно соображать, когда любимый мужчина так обнимает, так нежно прижимает к себе. Любимый? Да, чего уж себе врать-то теперь.

Влюбилась по уши! Поэтому и веду себя так, развешиваю уши, слушаю вроде, а сама, будто-то на облаке плыву — в ушах шум, в глазах туман.

На вопрос Тимофея лишь слегка кивнула — в горле пересохло от волнения и контраста чувств. То злилась на Кузнецова, то через пару минут таю и млею от счастья в его руках.

Непросто ясно мыслить и внятно говорить после таких «качелей».

— Едва мы сближаться начали и всё пошло не так. Мне бы сразу всё выяснить, с тобой поговорить! Хотя… Не получилось бы у меня, злился очень. От злости этой и наворотил дел. Обидел тебя. Потом проблемы такие навалилось с новыми контрактами, что спал по три часа в сутки. — Тимофей сокрушенно качает головой. — И чуть не испортил всё.

Тимофей опять смотрит на меня, нежно поглаживая мне щёку.

— Не испортил же окончательно, а, Маргарита? — пытливо заглядывает мне в глаза.

Голос меня совсем подвёл, ни звука не могу выдавить. Только улыбаюсь и головой мотаю.

Кузнецов улыбается мне и снова шепчет.

— Оказалось, что сердце моё и не моё вовсе теперь…

Я резко втягиваю воздух и совсем замираю. Неужели услышу признание в любви сейчас?

— Отойдите от дверей и окон!!! Лягте на пол! — громкий голос раздается так неожиданно, что я сильно дергаюсь в руках Тимофея.

Но в следующую секунду он ловко укладывает нас на пол у кровати, закрывая меня собой.

Звон стекла, топот, хлопают двери. Затем я краем глаза вижу как несколько человек с оружием в руках заходят к нам в комнату.

45. На выдохе. Тимофей

— Вы свободны! — серьёзный мужчина в штатском отдаёт мне документы.

— Спасибо за помощь. — искренне благодарю сотрудника, который помог во всей этой ситуации с семьёй Горских.

С того момента, как началась эта заварушка с пропавшими сведениями из моего компьютера, мне пришлось подключить не одного человека из правоохранительных органов.

И опять очень помог Иван Берестов. Он знал дельных людей, он уже имел опыт в таких делах.

Сейчас полиция работает в доме, чтобы собрать улики, связанные с похищением.

Как только с меня сошёл первый, так сказать, жар и я понял, что мои подозрения в отношении Риты, совершенно беспочвенны, сразу занялся поиском реальных угроз. А Иван очень помог в этом.

И теперь ситуация практически разрешилась. Остались формальности с документами, но их мы решим через пару дней.

В гостиную возвращается Маргарита, глазами сразу ищет меня и я улыбаюсь ей, иду навстречу.

— Мы можем ехать домой. — говорю тихо, беря девушку за руки.

Рита выглядит потерянной, что неудивительно после таких событий.

— Домой? — девушка освобождает руки и обнимает себя за плечи. — Странное ощущение у меня — я вроде и дома сейчас, а всё чужое.

Маргарита обводит взглядом комнату.

— И в доме мамы мне было хоть и хорошо, но настоящим своим домом его назвать я не могу. — девушка хмурится. — А в твоём доме…

— В нашем доме. — говорю твердо и подхожу к Рите ближе.

— В нашем? — только успевает переспросить меня и в этот момент