примерно такое же количество легких танков PzKpfw I и танкеток Фиат CV-33. Хотя все эти машины относились к категории легких, советские танки были несколько тяжелее немецких и итальянских и несли заставлявшее считаться с собой вооружение - 37-мм и 45-мм пушки, тогда как немецкие и итальянские танки уступали противнику в толщине бронирования и имели только пулеметы. Расходились и тактические доктрины: республиканцы, наставляемые советским «советником» генералом Павловым*, создавали танковые бригады, рассчитывая применять их как отдельный род войск, однако недостаточная подготовка личного состава, нехватка офицеров и почти полное отсутствие средств коммуникаций вынуждали бронетехнику держаться поближе к остальным силам армии. Что еще хуже, командиры прониклись мнением, что одни способны выигрывать битвы, и обращали мало внимания на действия пехоты и артиллерии.

У националистов главным «советником» выступал генерал немецкой армии фон Тома**, относившийся к танкам как большинство военных в то время и хорошо осознававший их слабые стороны. Поэтому фон Тома применял их в основном для непосредственной поддержки пехоты и старался избегать рекомендаций теоретиков грандиозного маневра. В

• Называть тогдашних командиров Красной армии «генералами» некорректно, поскольку в Вооруженных Силах СССР генеральские звания ввели только 4 июня 1940 г. Упомянутый автором советский военачальник Дмитрий Григорьевич Павлов (1897-1941) с октября 1936 г. до июня 1937 г. участвовал в гражданской войне в Испании, имея звание комбрига. В июле 1937 г. он, уже как комдив, был назначен заместителем начальника Автобронетанкового управления РККА, а с декабря 1937 г. занимал должность начальника этого управления в звании комкора (затем командарма 2-го ранга). В июне 1940 г. Д.Г. Павлов стал генерал-полковником бронетанковых войск и командующим войсками Белорусскою (после 11 июля 1940 г. -Западного) Особого Военного Округа. Произведенный в 1941 г. в генералы армии, он с 22 по 30 июня командовал Западным фронтом, но не смог противостоять ударам немецкой группы армий «Центр», за что 4 июля был арестован и 22 июля 1941 г. расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР. - Прим. ред.

результате наличия этих двух разных доктрин гражданская война в Испании не помнит ни одного крупного танкового столкновения, лишь ряд стычек между небольшими отрядами боевых бронированных машин - стычек, которые тут же прекращались вследствие вмешательства противотанковой или полевой артиллерии с той или иной стороны. В итоге оба «советника» вернулись домой в 1939 г. с разными известиями. Павлов отрапортовал, что отдельные танковые акции неэффективны, а посему с мечтами о танковых дивизиях и армиях, сметающих все на своем пути, надлежит проститься. В результате отчета Павлова военное руководство приняло решение применять танки «классическим» способом, распустило почти все свои танковые формирования и распределило несколько тысяч танков по пехотным батальонам как оружие непосредственной поддержки. На фоне сталинских чисток 1936-1938 гг. все это означало потерю важного опыта и отказ от развития современной танковой доктрины. За что СССР пришлось очень дорого заплатить в 1941 г.

Фон Тома вернулся в Германию и заявил, что легкие танки бесполезны на поле боя, что бал там правит противотанковая пушка, а потому только тяжелая бронетехника имеет какой-то шанс уцелеть и добиться успеха. Данная точка зрения подтверждалась и другими специалистами, однако в реальности все упиралось в средства, а потому легкие танки остались на балансе армии и никто не заботился о быстром наращивании мощи противотанковых пушек и немедленной разработке тяжелых танков.

И все же накануне Второй мировой войны произошло настоящее танковое сражение, оставшееся почти незамеченным специалистами, которое показало между тем, как именно надо применять бронетехнику.

Границей между оккупированной японцами Маньчжурией и Внешней Монголией, в которой доминировали Советы, служила отчасти река Халхин, отчасти произвольно намеченная линия. В одном месте последняя делала выступ в сторону от берега, как бы прирезая лишней земли Монголии. Ранним летом 1939 г. японская армия, всегда готовая прощупать характер любого потенциального врага, решила подвинуть границу к линии реки на 13 или 16 км дальше на запад на участке протяженностью свыше 50 км. Ничего нового тут не было - оба противника уже не раз играли в подобную игру, неписаные правила которой говорили: если одна сторона пытается изменить положение, а другая выказывает готовность применить силу, первая милостиво соглашается уступить. Таким образом, все квиты, приходит черед другой стороны проявлять активность.

Но на сей раз японцы отступать не пожелали, а, напротив, решили развить успех. С обеих сторон в район конфронтации потекли подкрепления, и начался процесс быстрой и чреватой большими последствиями эскалации конфликта. К началу июля японцы располагали в том районе 40 ООО военнослужащих при 135 танках и 225 самолетах, тогда как советско-монгольская сторона имела 12 500 солдат, 185 танков, 225 бронемашин и ощутимую поддержку с воздуха*. Командование этими силами поручили тогда малоизвестному генералу Георгию Жукову**. Способный офицер, он прилагал усилия для отражения японцев на всех участках, однако каждая неудача лишь разжигала их пыл, пока к августу численность их контингента не достигла 80 ООО чел., при 180 танках, 300 бронемашинах, трех полках артиллерии и 450 самолетах*. «Пограничный инцидент» принимал довольно крупные формы.

Жуков понял, что не сможет положить конец бесчинствам, пока не преподаст японцам запоминающийся урок. Он запросил подкреплений и к 20 августа 1939 г. располагал 35 батальонами пехоты, 20 эскадронами кавалерии, 500 стволами артиллерии, 500 танками, 350 бронемашинами и 600 самолетами**. За воздушным налетом последовала двухчасовая артиллерийская подготовка, после чего в атаку двинулась советская пехота при поддержке танков. Жуков продемонстрировал, как следует применять бронетехнику, поскольку, несмотря на опыт Павлова в Испании, отправил две танковые бригады в обходные фланговые маневры. Совместно с ними действовала артиллерия на механизированной тяге и пехота, передвигавшаяся на грузовиках. Эти силы вступили на территорию Маньчжурии, развернулись и соединились у селения Номонхан, чтобы оттуда ударить по японским позициям.

Вся японская 6-я полевая армия угодила в окружение, а Жуков приступил к ее уничтожению. Имея заслон из бронетехники, не позволявшей противнику подвозить снабжение и доставлять подкрепления своим, Советы разразились серией систематических атак с воздуха, подкрепляя их действенность артиллерийскими обстрелами.

После такой обработки противника в дело вступала бронетехника, сжимавшая кольцо, потом она пережидала следующий этап бомбардировок и вновь шла вперед.

Наконец сопротивление было подавлено, а японцы частью погибли сразу, частью потом в лагерях в Сибири. К 31 августа потери составляли 50 000 чел. убитыми или пленными, только 10 ООО японцев смогли вырваться из котла*. Такого сокрушительного поражения японским войскам пережить еще не доводилось. При этом для всего мира оно осталось почти незамеченным. Ни та, ни другая сторона не горела желанием