— Ладно, я тебя слушаю.

— Когда можешь приехать в Париж?

Бен посмотрел на часы. Время близилось к полудню.

— Сегодня ближе к вечеру. Часа через три, плюс-минус.

— Позвони, как доберешься. Я дам тебе адрес.

— Ладно, до встречи, Валентайн. — Завершив звонок, Бен потряс головой, будто прочищая мысли, и сделал глубокий выдох.

— Уезжаешь? — поинтересовался Джефф. — Снова в путь?

— Оглянуться не успеешь, как я вернусь.

На лице Джеффа появилась многострадальная улыбка.

— Не переживай. Ты оставляешь бизнес в моих надежных руках.

Вдруг распахнулась дверь, и в контору вошла Брук в дорожной одежде и с серьезной миной на лице. Бросив на пол собранную сумку, она объявила:

— Я уезжаю.

Бену показалось, что в ее голосе слышится отчужденность.

— Я думал, ты останешься еще на пару дней.

— Появились дела в Лондоне. Надо возвращаться.

Бен пожал плечами.

— Через пару минут я еду в Париж. Могу подбросить тебя до аэропорта.

Брук подняла бровь.

— В Париж? — многозначительно повторила она. — Тебя там ждут?

— Да, только не та, о ком ты думаешь.

— С минуты на минуту за мной приедет такси.

— Спасибо тебе, Брук, за сегодняшний разговор.

Бен похлопал ее по плечу. Но что-то было не так. Он ощутил, как напряглись ее мышцы, как она отдернулась.

— Удачи тебе в Париже, — натянуто пожелала Брук.

— Я еду по делу.

— В любом случае. — Она посмотрела на часы. — Пойду-ка я к воротам встречать машину. До встречи через неделю, Джефф.

Она подхватила сумку.

— Буду ждать с нетерпением, — отозвался Джефф. — Хорошо тебе долететь.

Брук ушла. Бен смотрел в окно, как она с сумкой на плече шагает по двору.

— Что-то с ней стряслось, — буркнул он. — Не понял, в чем дело.

— Правда не понял? — осклабившись, спросил Джефф.

Бен повернулся к нему.

— Что такое?

— Да ладно, дружище. Ты что, ослеп?

— В каком смысле?

— Ты на самом деле не замечаешь? Она же крепко на тебя запала.

— Не тупи. Ты же знаешь Брук. Она по приколу флиртует со всеми подряд. Это все ничего не значит.

— Со мной она не флиртует, — возразил Джефф. — А я бы не отказался.

— Ерунда. Мы с ней просто друзья.

Джефф откинулся на стуле, сложив руки на затылке.

— Как скажешь, Бен. Как скажешь.

У Бена хватало забот и без Брук. Забежав к себе, он бросил пару мелочей в кожаный чемоданчик и направился к низенькому дому в дальнем углу двора.

По размерам постройка тянула максимум на сарай. Рядом с толстенной дверью из клепаного железа торчал пульт кодового замка, укрытый от дождя пластмассовой крышкой. Пароль менялся раз в неделю, и знали его только Бен и Джефф.

Внутри не было ничего, кроме квадратной дыры в бетонном полу. Лестница, ведущая вниз, оканчивалась еще одной дверью, тоже с кодовым замком. Набрав двенадцать цифр, Бен дождался металлического щелчка и зашел внутрь.

Загоревшаяся лампа осветила оружейную комнату Ле-Валя, защищенную по всем правилам повышенной безопасности. Выбрав из связки длинный ключ, Бен открыл сейф. Внутри лежали разнообразные пистолеты и револьверы. На специальный столик лег девятимиллиметровый «браунинг хай-пауэр», классическая военная модель, пара магазинов к нему и коробка патронов.

Еще во время разговора с Ким Валентайн Бен решил, что на непонятную встречу с любителями спектаклей на пляжах он без оружия не поедет. Ему надоели сюрпризы.

Произошедшее никак не укладывалось в голове. Все попытки сложить отдельные эпизоды в цельную картину лишь порождали кучу вопросов. Кто она такая? Эти люди тоже охотятся за исследованиями Моргана Пакстона? И связаны с Камалем? Не похоже. Скорее всего, они из другой оперы.

Зарядив в магазины по пятнадцать патронов, Бен вставил один в рукоять пистолета, а второй убрал в левый карман джинсов. Правый предназначался для пистолета. Прихватив коробку с оставшимися патронами, Бен вышел.

Позади фермы стоял старый амбар, переделанный в гараж. Бен открыл намокшие от дождя деревянные ворота, и солнечный свет заиграл на полосато-зеленой окраске «мини-купера». Швырнув чемоданчик на заднее сиденье, Бен с тоской подумал о своем старом рюкзаке. Этот видавший виды мешок много лет служил ему верой и правдой. Убрав пистолет и патроны в бардачок, Бен завел двигатель и выехал со двора.

Двенадцать сорок. В Париже он будет к четырем.

Бен приехал в Париж на четверть часа раньше. Свернув на внешнюю сторону бульвара Периферик, кольцевой дороги, запруженной машинами, он позвонил Валентайн. Та назвала адрес в пригороде. Этот район был ему знаком.

— Подъезжай к шести, — сказала она. — Ждем тебя.

Два часа свободного времени пришлись как нельзя кстати. Бен решил заглянуть к себе в квартиру, где не был уже сто лет. Чувствовать себя комфортно в такой спартанской, предельно функциональной обстановке мог только бывалый солдат. В свое время, выезжая в Европу, Бен использовал квартиру как перевалочный пункт. Теперь она стала символом той жизни, с которой Бен тщетно пытался навсегда завязать. Он давно планировал нагрянуть в Париж, устроить генеральную уборку и выставить жилище на продажу.

Хотя такая своеобразная квартира вряд ли найдет покупателя. Располагалась она идеально, в глубине переулка, практически в центре города, но попасть туда можно было только одним путем: через подземную стоянку, по мрачной пожарной лестнице и через бронированную дверь с кодовым замком. Как-то не тянет на уютное семейное гнездышко.

Дома царил стылый, нежилой дух, повсюду лежал тонкий слой пыли. Бен включил отопление и занялся влажной уборкой. Он не планировал задерживаться в Париже. Встретиться с Валентайн, выслушать ее историю, переночевать, а поутру со всех ног нестись в Лe-Валь. И хорошо бы никогда не вспоминать ни про этот дом, ни про эту женщину.

В кухонных шкафах нашлась пара банок консервов и запечатанная пачка молотого кофе «лавацца». И несколько бутылок красного столового вина из ближайшего продуктового магазина.

Бен выпил три чашки крепкого черного кофе и покурил. Пришло время трогаться в путь.

Прибыв по указанному адресу, он даже удивился. В конце улочки стоял обшарпанный домик типовой застройки. Рядом скрипела ржавой вывеской заброшенная бензоколонка «Эссо». Судя по заколоченным окнам и дверям, в окрестностях вообще никто не жил. Когда Бен подъезжал, небо налилось свинцом в предчувствии грозы.