Пакстон не ответил.

— Ты живешь на яхте, — продолжал Бен. — Можешь незамеченным двигаться с места на место и заниматься бизнесом откуда угодно. Ткни пальцем в карту, найди райский уголок и плыви туда. Вот тебе мой совет. Вряд ли у этих ребят особо длинные руки, но рисковать не стоит.

Повисло долгое молчание. Наконец Пакстон сказал:

— Пожалуй, ты прав. Наверное, есть и другой способ почтить память Моргана. Я могу пожертвовать денег на музей его имени, организовать трастовый фонд для молодых исследователей…

— Вот именно. И еще. Если бы я сразу знал то, что знаю сейчас, я не стал бы отправлять тебе файл. Я бы его стер. Мой тебе совет: так и сделай. Удали его из компьютера.

— Хорошо, — произнес Пакстон.

— Обещай, что переедешь в другое место.

— Как только отпустят дела. Обещаю. Ты прав, надо думать о Заре. Ты навестишь нас в Сан-Ремо, пока мы еще здесь?

Бен не ответил.

— После всего, что ты для меня сделал, я с радостью пригласил бы тебя в гости на несколько дней. Зара тоже будет рада, ей по душе твое общество. Иногда мне кажется, что ей здесь одиноко, — с тоской добавил Пакстон. — Я по голову занят бизнесом. Она бы с удовольствием пообщалась с тобой.

Бена передернуло. Господи Иисусе.

— Знаешь, Гарри, наверное, в другой раз. Если я не остаюсь в Египте, то надо спешить домой.

— Очень жаль. Я хотел бы лично поблагодарить тебя, выразить тебе свою глубочайшую признательность. Но я понимаю, у тебя полно дел. Позволь мне хотя бы перечислить тебе те деньги, что ты потерял.

— Гарри, забудь. Они мне не нужны.

— Ты их честно заработал.

— Не так уж много я и сделал, — сказал Бен.

Повисла пауза.

— Не пропадай совсем, ладно?

— Как-нибудь увидимся. Прости, что больше ничем помочь не смог.

Бен повесил трубку.

— Ну что ж, — в конце концов шепнул он себе под нос. — Пора возвращаться домой.

Клодель у себя в кабинете листал книгу, когда до него донесся шелест шин по гальке. Через пару секунд в дом ворвался Камаль. Резкие шаги простучали по мраморному полу прихожей, дверь кабинета распахнулась. Камаль влетел внутрь, прижимая к груди ноутбук. Подойдя ближе, он грохнул его об стол так, что бумаги разлетелись.

— Это что? — нервно спросил Клодель, буквально кожей чувствуя волны агрессии.

У Камаля от ярости вспыхнули глаза.

— Твоя жизнь, если сумеешь разобраться, что там внутри.

Клодель открыл крышку и включил ноутбук. Пока он разглядывал экран, белый от злости Камаль мерил шагами пол. Он выдрал из книжной полки дорогое второе издание «Заката и упадка Римской империи» Гиббонса и швырнул об стену. Переплет раскрылся, и книга подбитой птицей рухнула на пол.

— Мне нужна голова этой сволочи!

— Что случилось?

— Трое моих людей мертвы, вот что случилось! — Последнее слово Камаль проревел. Схватив изысканный мягкий стул восемнадцатого века, шваркнул его оземь и растоптал ногами. — Сука! Сука! — Щепки разлетелись по всему кабинету.

Клодель отвел взгляд, прекрасно зная, что в таком состоянии Камаля лучше не донимать расспросами. Вернувшись к ноутбуку, он вскоре обнаружил файл про Эхнатона. Глаза его заблестели. Он кликнул по тачпаду.

— Файл зашифрован…

— В курсе! — рявкнул Камаль. — Ты меня что, за идиота держишь?

Клодель снова уставился в экран, ощущая, как по шее стекает струйка пота.

— Я же не компьютерщик, — слабо возразил он. — Как я должен взламывать зашифрованный файл?

Камаль рванулся к нему, оскалив зубы.

— Срать я хотел, как ты справишься! Мне нужен результат. Все понял?

Клодель уже перебирал варианты, вспоминая, кто из знакомых в состоянии помочь. Хишам, подумал он. Хишам неплохо шарит в компьютерах.

Но тут от внезапной мысли у него оборвалось сердце. Привлекать Хишама нельзя. Стоит ему облажаться, и Камаль его пристрелит. Любой, кого Клодель приведет сюда, обречен на смерть. Вспомнился бедолага Азиз. Та картина неотвязно стояла перед его взором. Снилась ему в кошмарах.

Нет. Он должен справиться сам.

Клодель боязливо поднял голову.

— Пароль может быть каким угодно…

— Тогда пробуй все подряд, — сказал Камаль. — Начинай.

Нормандия

В Лe-Валь Бен приехал глухой ночью. Полная луна заливала булыжный двор молочным светом. Расплатившись с таксистом, Бен вылез, потягивая ноги, и машина уехала во тьму.

С фермы шел привычный запах дровяной печки, за занавесками на кухне мелькал свет. В дальнем углу двора виднелась казарма для стажеров. Издали долетал смех.

Раздался цокот когтей по камню, и из тени радостно выбежал косматый силуэт.

Бен с любовью погладил пса, прыгнувшего лизнуть хозяина в лицо.

— Привет, Шторм. Рад тебя видеть, дружище.

Он на самом деле был рад. Приятно возвращаться домой. Бен устало поднялся на крыльцо фермы, повернул большую латунную ручку и шагнул в коридор.

Внутри было тепло и уютно. На кухне слушали музыку. Знакомый диск, из его коллекции, «Art Blakey and the Jazz Messengers». Входя в кухню, Бен мечтал о бокале красного вина, шмате местного сыра и ломте хлеба.

За столом, перед кружкой дымящегося какао, в одиночестве сидела Брук и читала книгу. Судя по мокрым волосам, она только что принимала душ. Изумрудный банный халат подчеркивал цвет ее зеленых глаз, чего прежде Бен никогда не замечал.

Отложив книгу, Брук сердечно улыбнулась.

— С возвращением.

— А ты до сих пор здесь.

— Я же предупреждала, что останусь на пару дней, забыл? — Она рассмотрела Бена, и улыбка померкла. — Господи, Хоуп, хреново выглядишь.

— Спасибо.

— Честное слово. У тебя глаза как дыры от окурков.

— Твои слова просто бальзам на душу, — парировал Бен, шагая к шкафу с винами.

— Что случилось?

— Ничего такого, о чем хотелось бы рассказать. — Схватив бутылку и штопор, он принялся обдирать с пробки фольгу.

Брук встала. Подойдя к нему, положила руку на предплечье.

— Сядь и расслабься. Я все сделаю. С ужина осталось мясное рагу Мари Клер. Пальчики оближешь. Бесславный конец моей диеты… Ты голоден?

Деревянный стул заскрипел под весом Бена.

— Как будто сто лет ничего не ел.

Брук вытащила пробку, налила вино в большой бокал и поставила перед Беном. Он выпил до дна и, взяв бутылку, наполнил бокал снова.