То, что Утес выполнил приказ, конечно, радовало, но одновременно настораживало, как любое необъяснимое явление. Оставалось надеяться на то, что мои бойцы просто не успели отреагировать на факт штурма ящерами застрявшего танка.

Пока я оглядывался, мои соратники уже ломились в закрытые ворота, точнее, в небольшую калитку в одной из створок.

Решив, что уже можно, я отстегнул зажимы и поднял верхнюю часть шлема. В нос ударил запах гари, особенно неприятный в запредельно влажной атмосфере.

Мои товарищи пока не догадались открыть свои шлемы и просто лупили в прилловый сплав створок мягкими перчатками скафандра, а их возмущенные крики были слышны только им самим.

Первым опомнился Вако. Он быстро расстегнул шлем и разразился длиннющей речью. Что именно он говорил, я, конечно, не понял, но уверен, что там из приличного – только междометия и предлоги.

Оратор был тут же услышан, и калитка открылась. С размером гномы немного не угадали, так что мне пришлось протискиваться боком и чуть присев. Но на общем фоне это была наименьшая неприятность, о которой я тут же забыл, увидев, что и в «предбаннике» моих воинов не наблюдается.

Да что же здесь происходит?!

Отмахнувшись от загалдевших гномов, я ринулся к баррикаде с порталом.

Как только влагоотталкивающее поле выпустило меня из своих объятий, ситуация начала немного проясняться. По крайней мере, стало понятно, где находятся мои бойцы. Они были здесь, но вот чем они занимались, по-прежнему непонятно. Еще меньше поддавались осмыслению действия Тири.

Собравшаяся прямо у входа в тоннель толпа распределилась концентрированными кругами. Внешний контур состоял из рыхлой массы гномов-мастеров и вообще нонкомбатантов. Глубже шли два стальных кольца ощетинившихся друг на друга разным острым железом. Воины генерала Лурко Секиры настороженно пялились на диких, своими телами прикрывавших самый центр всей этой формации.

Легионеры отвечали гномам не менее яростными гримасами и глухим рычанием. Они готовы были ценой своей жизни не дать гномам вмешаться в то, что творилось за их спинами. Мне же то, что они там защищали, очень не понравилось с первого же взгляда, и я ринулся вперед. Гномьи мастера расступились быстро, а на воинов пришлось прикрикнуть.

Меня узнали и пропустили прямо к агрессивно настроенным подчиненным.

– Вы что здесь устроили! – зарычал я на смутившегося здоровяка в тяжелой лорике.

– Эта… – промямлил легионер, чьего имени я, к сожалению, не знал.

– В сторону.

Два штурмовика разошлись, пропуская меня внутрь защитного круга.

Ну вот и как их оставлять одних?! Лишившись моего плотного контроля, ведьма пустилась во все тяжкие. Теперь понятно, почему Утес не ринулся очертя голову мне на помощь. Кроме меня и Снежного Медведя Тири была единственной, кто мог его остановить. Похоже, хаоситка решила спасать меня своими методами. И то, что я запретил ей даже думать о подобных действиях, Тири совершенно не смущало.

Прямо на каменном полу был нарисован сложный узор, и что-то мне подсказывало, что для рисования использовали не красную краску, а кое-что другое. Судя по зеленоватому оттенку линий, ведьма сцедила с диких как минимум три литра крови. Хотя нет, если в шести горшках, расставленных по периметру огромной руны, пузырится и бурлит то, о чем я подумал, импровизированный донорский пункт «надоил» литров десять. Учитывая урезанный состав турмы, это очень много.

Когда я подошел вплотную к окруженному рисунку, кровь в горшках вскипела еще сильнее и, сворачиваясь мерзкими жгутами, поползла наружу. Эти похожие на щупальца плети устремились по линиям рисунка к застывшей в центре жертве.

Так вот зачем она приволокла сюда парня…

У широко расставленных ног ведьмы в центре печати хаоса лежал связанный паренек.

Ешкины матрешки! У бедолаги от ужаса сейчас глаза вылезут.

Тири раскачивалась с высоко поднятыми руками и что-то бормотала. Речитатив в исполнении глубокого, явно не девичьего голоса временами переходил в хохот. Волосы ведьмы развевались под напором ветра, которого тут не было и в помине.

– Тири! – заорал я. – Прекрати!

В ответ хаоситка только расхохоталась еще громче и ускорила речитатив.

Знание – сила! Следуя заветам сэра Френсиса Бэкона, с момента попадания в этот мир я старался ухватить любую информацию, до которой только мог дотянуться. Так что из больше прохожих на допросы уроков хаосита Орада я знал, что не ощущаемый другим ветер – это очень плохо, но все равно, пока над печатью хаоса не появились светящиеся линии, убить слишком наглого вторженца она не сможет. Ну разве что пару раз тряхнет, да и то легонько.

Выдернув из набедренных ножен скафандра кинжал, я шагнул вперед, успев крикнуть:

– Валун, никого ко мне не пускать! Вообще никого.

Почему я отдал приказ не приору, а центуриону? Да потому что во всем, что касается Тири, предсказать реакцию Утеса затруднительно.

Шаг внутрь нарисованной руны вызвал небольшие вспышки, и меня таки тряхнуло.

Ну ни фига ж себе легонько! Вернусь на остров – дам Ораду в репу за неточность информации. Скрутившая меня судорога едва не заставила упасть на колени, но мне удалось пересилить боль и двинуться дальше. Не помог даже так и не снятый скафандр. Хорошо хоть печать не такая уж большая. Три шага приблизили меня вплотную к ведьме. Я резко вцепился правой рукой в ворот ее закрытого платья и дернул на себя, всматриваясь в расширившиеся зрачки.

Когда-то я уже совершил ошибку, правильно прочитав чужой взгляд, но не сделав все, что было нужно. За это заплатили жизнью четыре неплохих парня. Если я ошибусь сейчас, умрет намного больше.

– Прекрати! – заорал я прямо в лицо Тири.

В ее глазах плясал первозданный хаос, а лицо исказила отвратительная гримаса.

– Тири, прошу тебя, – прошептал я, до хруста в костяшках сжимая сквозь перчатку скафандра рукоять кинжала.

За спиной бешено заревел Утес, но, судя по тому, что моя голова все еще на плечах, а не оторвана вместе со шлемом, Валун выполнил мой приказ.

– Прости, – шепнул я, отводя руку для удара, но в последний момент заметил, как изменились глаза Тири.

Хаос начал отпускать ее, и сквозь безумие пробились удивление и радость.

– Ты выбрался, – прошептала она почему-то растрескавшимися губами и начала оседать.

Хоть скафандр и сковывал мои движения, мне удалось подхватить падающую хаоситку и поднять ее на руки. Кинжал бессильно звякнул о каменный пол.

Осмотревшись, я увидел, как отвратительными кляксами опадают кровавые жгуты и то, как пятеро штурмовиков прижимают к полу бьющегося в приступе ярости Утеса.

– Можете отпустить его, – сказал я стоящему рядом Валуну.

Ветеран множества войн скептически хмыкнул, но все же кивнул подчиненным. Приор сорвался с места с явным намерением крушить и убивать, но застыл на третьем шаге, увидев протянутое ему хрупкое тельце.