Но кажется, мы немного отвлеклись. Точнее, отвлекся Кузьмич, вспомнив все это, когда процитировал стихи своего, можно сказать, воспитанника. Тряхнув головой, Кузьмич отогнал прочь нахлынувшие воспоминания и решительно вошел в городские ворота. За ним последовали и остальные.

И, как оказалось, воспоминания нахлынули на Кузьмича совсем даже не просто так. Потому что все внутри Потерянного Города было как будто соткано из чьих-то снов и воспоминаний. Даже сам воздух города был словно пропитан ими. Правда, все эти воспоминания и сны оказались довольно активными, если не сказать агрессивными. Может быть, потому что они давно не видели людей и просто соскучились по ним? Кто знает? Но когда вам излишне настойчиво предлагают, а точнее, навязывают свое общество, то вряд ли вам это понравится. Тем более, если это не очень-то симпатичные и приятные «товарищи».

Туман появился внезапно и ниоткуда. Он окутал наших героев и разделил их. Разделил в самом прямом смысле этого слова. Потому что, когда он исчез, каждый из них очутился в полном одиночестве. Более того, в совершенно незнакомом месте, не имевшем ничего общего с городом, в который они только что вошли.

Например, Кузьмич оказался в… хм… Действительно, а где оказался Кузьмич? Трудно сказать, где он оказался. Даже не трудно, а очень трудно. В общем, как сказала бы Катя, фиг его знает, где оказался Кузьмич. Хотя почему-то кажется, что даже этот самый пресловутый «фиг» тоже затруднился бы ответить на этот вопрос. Потому что Кузьмича окружала темнота. И не просто темнота, а темнота полная и абсолютная. Правда, длилась она недолго. В темноте появилась слабо мерцающая точка, которая становилась все ярче и ярче. За ней появилась еще одна. Потом еще и еще. По мере приближения стало ясно, что это факелы, освещавшие мрачные и угрюмые лица под черными капюшонами.

– Инквизиция! – мелькнуло в голове у Кузьмича.

Про инквизицию он узнал от своего старинного друга, испанского домового Хуана. Тому очень сильно не повезло в жизни. Хуану пришлось стать домовым великого инквизитора Кастилии и Арагоны Торквемады. Он с ужасом пересказывал Кузьмичу, что творилось в подвалах инквизиции. И даже многое повидавший в жизни Кузьмич не мог без содрогания слушать его рассказы. В общем, темное было время. Освещавшееся лишь мрачным и жутким светом факелов и костров инквизиции.

А тем временем факелы приближались. И выхватили из темноты то, от чего Кузьмич похолодел в предчувствии чего-то очень страшного. И не ошибся. К столбу, вокруг которого была навалена огромная куча хвороста, подвели… Нет! Кузьмич не мог поверить своим глазам: подвели его старого знакомца, испанского домового Хуана. Он был опутан веревками и еле передвигал ноги. Не помня себя от гнева, Кузьмич рванулся ему на помощь. И в тот же момент крепкие руки ухватили его сзади, а веревка начала опутывать его, крепко впиваясь в тело.

– Гляди-ка, еще один! – радостно воскликнул голос из темноты. – Видно, у нас сегодня удачный день.

– А не многовато ли будет? – засомневался другой голос.

– Ничего, костров на всех хватит! – усмехнулся в ответ третий голос.

– Заодно и погреемся, – мерзко хихикнул еще один голос. – А то что-то стало холодать.

Буквально через мгновение крепко привязанному к столбу Кузьмичу оставалось только ободряюще улыбнуться Хуану. Который с ужасом смотрел на факел, подносимый к лежащей вокруг его столба куче хвороста.

– Похоже, это конец… – сказал Кузьмич.

И грустно улыбнулся.

– А все-таки хорошо я свою жизнь прожил. С огоньком!

В следующий момент факел был уже у его столба…

Кот огляделся, пытаясь понять, куда он попал. А попал он в место, в которое меньше всего ожидал попасть. На детскую площадку во дворе его дома, которую он помнил с тех пор, когда был еще совсем маленьким котенком. Правда, сейчас площадка была пуста. Детей на ней совсем не было. Лишь маленькая девочка сосредоточенно качалась на качелях. Видимо, это нужное и очень важное занятие настолько поглотило ее внимание, что она даже не заметила появления Кота. Кот облегченно вздохнул. Не то чтобы он не любил детей. Наоборот, он их очень любил. Но издалека. Так сказать, на всякий случай. Мало ли что им может прийти в голову. А прийти им в голову, как подозревал Кот, могло абсолютно все. И подозревал не без оснований.

Кот улегся на солнышке около песочницы и задумался о том, куда же делись его друзья и как им можно помочь. Но солнышко пригревало так ласково и нежно, что его невольно потянуло в сон.

«Ничего. Немножко подремлю, а потом… а затем… с новыми силами…», – подумал Кот, широко зевнул, и глаза его сами собой закрылись.

Трудно винить его за это. Ведь здесь было так тихо и спокойно, что грех было бы не воспользоваться этой минутой покоя. Тем более, что ничего не предвещало беды. Но беда все-таки пришла. И пришла, откуда не ждали…

– Киса! Кииисааа!!! – неожиданно раздался восторженный детский вопль.

Это девочка, до того мирно качавшаяся на качелях, наконец, увидела задремавшего было Кота. Она спрыгнула с качелей и со всех ног радостно бросилась к Коту.

Вы когда-нибудь видели прыжки на асфальте, но как на батуте? А именно это и проделал Кот. Он каким-то непостижимым образом взлетел вверх, еще более непостижимым образом развернулся в воздухе и, еще в полете перебирая лапами, бросился наутек. Но не тут-то было! Навстречу ему бежал маленький мальчик с совком и ведерком.

– Кииисааа!!! – радостно кричал он своим перемазанным мороженым ртом.

Кот бросился в сторону. Но и тут его ждала торжественная встреча. Две девочки мчались к нему на самокатах, сопровождая свое передвижение ликующим:

– Кииисааа!!!

Надо ли говорить, что и в другой стороне, куда в отчаянии метнулся Кот, его ждали словно из воздуха появившиеся мальчики-хулиганчики. И вскоре уже вся детская площадка была заполнена ликующими криками:

– Кииисааа!!! Кииисааа!!! Кииисааа!!!

Множество детей окружило Кота со всех сторон, и круг их сжимался все теснее и теснее. Глаза их радостно горели, а маленькие ручонки жадно тянулись к Коту, чтобы погладить и потискать его.

– Это конец… – обреченно подумал Кот и прикрыл глаза лапой…

Бабушка Агафья оказалась в родном Останкино. Но неладно было что-то в Останкинском телецентре. Ох, неладно. Оглушительные звуки нешуточной битвы доносились из третьей студии. Зажатые в угол герои отечественных мультфильмов отчаянно отбивались от многочисленных зарубежных мультперсонажей, старавшихся оккупировать экраны нашего телевидения. Крокодил Гена и Волк держали героическую оборону на переднем крае. Гена грозно щелкал пастью и хвостом подсекал многочисленных противников. Волку явно пригодилось его хулиганское прошлое. Своими бесчестными и «неправильными» приемчиками он приводил нападающих в полное изумление и недоумение. И в результате Волк с легкостью расправлялся с ними. Старуха Шапокляк расстреливала иностранных агентов из рогатки, а Карлсон бомбардировал их сверху всем, что попадалось ему под руку. Винни-Пух сумел привлечь на свою сторону «неправильных пчел», и теперь их жалящий и грозный рой обращал противника в бегство. Хитрый Заяц крайне успешно действовал в тылу врага, проводя многочисленные диверсионные операции. Даже мирные и робкие Чебурашка с Пятачком вносили свой посильный вклад в эти боевые действия.