– Допустим, я соглашусь на это, – проговорил беглый президент. – Тогда мне нужно знать, в чем здесь ваш интерес. Неужели вы хотите наварить на заложниках? Что-то мне не верится.

– Вы, как всегда проницательны, господин правитель. – Гарсия в очередной раз поклонился. – Все, что за своих людей даст Москва, вы можете забрать себе. Мне этих денег не нужно. Меня интересуют лишь два момента. Во-первых, мне сразу же будет передан русский военный атташе Ткачев. И он не будет фигурировать в списке заложников. Если возникнут вопросы, скажем, что разбился, погиб от ран или съеден бешеными черепахами из местных болот. В общем, придумаем что-нибудь. Во-вторых, я забираю себе весь уцелевший после крушения самолета груз.

– А что в нем особенного? – удивился свергнутый узурпатор.

– Документы на меня и мой бизнес, – без заминки ответил тот. – Русский военный атташе собирал потихоньку. Хотел передать своим коллегам в Москву и далее по линии Интерпола. А в этих бумагах все – и имена, и координаты многих наших баз, и маршруты. Если все это уйдет за пределы нашей республики, то уже завтра может начаться расправа со мной и с делом всей моей жизни… Думаю, я хорошо объяснил вам суть моего интереса.

– О да! Кто владеет информацией, тот владеет миром! – воскликнул низложенный правитель. – Вам надо было сразу ко мне еще тогда, когда все было… Ну вы поняли… Мы бы его арестовали за шпионаж. А чтобы русские не взъелись на нас, объявили бы его американским шпионом и выслали бы в двадцать четыре часа из республики. Посмотрели бы, что с ним потом бы стало… Но это все могло произойти только в прошлой жизни. Сейчас же будущее выглядит весьма туманным.

– Об этом я тоже позабочусь! – излучая оптимизм, пообещал гангстер. – Если у вас вдруг не окажется своих вариантов относительно вашего будущего, то какой-то могу предложить я. Вы вполне могли бы жить где-нибудь в глухих местах Колумбии. На роскошной вилле с прислугой, но в отдалении от всей этой суеты. При желании и бизнес свой завести сможете. У меня там достаточно приятелей, чтобы помочь воплотить данную задумку в жизнь. От вас сейчас требуется лишь одно – согласиться на мое предложение по захвату в заложники русских и на мои условия.

– Предложение заманчивое и к тому же более реальное, чем то, с каким ко мне вышли двое русских военных, – промолвил диктатор.

– Двое русских военных? – с крайним изумлением переспросил Гарсия, уставившись на собеседника.

– Ну да, – кивнул тот. – Они сейчас здесь, на борту моего корабля. И, кстати, один из них как раз тот, кто вас так сильно интересует.

– Ткачев здесь? – не веря собственным ушам, уточнил наркоделец.

– Именно, – с хитрой улыбкой подтвердил низложенный президент.

– Вот это да! Вот это удача! – воодушевился Хулио. – А второй кто?

– Точно не знаю. Косит под украинского бизнесмена. Но судя по манере вести переговоры, он явно из русских военных.

– Так пойдемте потолкуем с ними. Может, некоторые вопросы сами собой отпадут, – засуетился мафиозо.

Диктатор не возражал. Вместе они направились в кают-компанию, где оставались Лавров и Ткачев.

Потерпевшие крушение уже и не знали, стоит ли им ждать корабль с Кубы. Ведь его как не было, так и по-прежнему не наблюдалось. «Ни ответа ни привета. Словно мы где-то на Марсе, а не у берегов Южной Америки!» – изливала наболевшее одна из женщин. Никто ничего в ответ ей не говорил. У большинства попросту не хватало сил и желания на лишние споры или убеждения. Даже посол встревать не стал, понимая, что его аргументы останутся неуслышанными.

Ситуация, между тем, усугубилась. Местные на этот раз не появились. Это означало, что лагерь остался без сколь-нибудь значимых запасов воды, продуктов питания и лекарств. Все то, что Селиванов и Сенников принесли из багажного отсека, разлетелось очень быстро, подобно горячим пирожкам. О настоящих пирожках можно было только мечтать. Причины того, что рыбацкая деревня оставила пассажиров без помощи, были непонятны.

– Вроде ж и уговор был, да что-то вот господа рыбаки не облагоденствовали, – проговорил посол, обращаясь к летчику.

– Странно все это, – промолвил тот в ответ. – Старик такой надежный. Доверие внушает. Может, у них там что-то стряслось? Может, эти бандиты вернулись? Мало ли…

– А мне кажется, что местные просто боятся к нам подходить. Они уже насмотрелись на нас и все «прелести» жизни в лагере. Если трезвым взглядом на все посмотреть, то можно ужаснуться! Одни в унынии. Вторые где-то между этим и тем светом. Третьи волками смотрят на всех. Это еще хорошо, что местных хватило на несколько визитов к нам. А то дела были бы совсем плохи…

– Частично можно согласиться, – кивнул командир экипажа. – Но проблем, к сожалению, не снимает. Климат влажный, раны гноятся, доктор не справляется.

– Да как тут справишься! – воскликнул Александр Викторович. – Хорошо, что у человека хоть сил, терпения и оптимизма хватает. Он и так уже сделал невозможное в столь неблагоприятных условиях. Вернемся в Россию, я сделаю все, чтобы его представили к награде. Однако, каким бы гениальным человеком ни был наш доктор, он не может проводить операции без обезболивающих и антисептиков!

Как раз в этот момент из части лагеря, приспособленной под операционную, доносились крики. У одного из раненых при крушении пассажиров начала гнить рука. Требовалось немедленное хирургическое вмешательство. В противном случае процесс гниения распространился бы на все тело. К чему бы это привело, было понятно всем. Доктор настаивал на срочной ампутации. Раненый, хоть и понимал последствия распространения гниения, но пытался спорить с врачом. Хотелось спасти руку. Но это было невозможно. Медик в очередной раз терпеливо объяснил, что к чему. А заодно напомнил, что обезболивающего и антисептика осталось чуть-чуть. «Будет больно», – честно предупредил он раненого. Тот лил слезы от безысходности, но все-таки дал согласие на ампутацию.

В том, что будет больно, доктор не слукавил. Оперируемый старался мужественно держаться. Но это было не под силу. И пока врач со своими помощниками отделяли подручными средствами загнившую часть руки, раненый кричал так, что услышать его можно было далеко за пределами лагеря. По крайней мере джунгли отзывались на это бесконечным эхом. Лагерь отзывался возрастающим волнением и плачем детей.

После операции врач подошел к послу и летчику.

– Это последний, кого я прооперировал здесь, – сказал он. – Без анальгетиков я не собираюсь мучить людей.

– А сколько еще человек нуждаются в срочной операции? – уточнил Селиванов.

– Трое. Но это именно на данный момент. Через пару часов все может измениться, – ответил доктор.

– Мы попробуем что-нибудь придумать, – пообещал посол и посмотрел на летчика.

Селиванов и Сенников отошли в сторону.

– Ну что? Ситуация обостряется. Нам надо спасать людей. Кажется, что именно сейчас пришло то время, когда стоит нарушить определенные правила и запреты, – выдал тираду Александр Викторович.