как унизительно и безысходно мое нынешнее положение, я осела на землю, обхватив голову руками.

– Эй! Покажись! – окликнул меня Искен, и от звука его голоса меня окатило жаркой волной стыда, смешанного с отчаянием. – Кто ты?

Не узнал? Я часто задышала, пытаясь собраться с мыслями. В самом деле, он мог не успеть рассмотреть меня, да и кто я такая, чтоб он помнил мое лицо? Это я узнала бы его по одному слову, по одному повороту головы, а он мог забыть о моем существовании тут же, как только я исчезла из его жизни. Иногда стоит быть благодарной высшим силам за собственную ничтожность...

Я натянула шапку пониже, уткнулась носом в шарф, поднялась, продолжая горбиться, точно от испуга и произнесла заискивающим тоном:

– Покорнейше прошу меня звинить, господин. Я письмо вам привез, от магистра Аршамбо. Слуга я, при магистре Леопольде, аспиранте новом. Вот, послали меня с весточкой, а я заплутал, место страшное, как не испугаться, коли тебя хватают за шиворот?

– Письмо? – Искен не задерживал взгляда на моем лице, и я самую малость приободрилась.

– Вот оно, господин! – протянула я ему конверт и тут же отступила на шажок-другой, словно от избытка почтения. Теперь уж было не до размышлений, как половчее объяснить, отчего сюда не прибыл магистр Леопольд. Единственное, на что мне стоило надеяться – побег до того, как Искен признает во мне старую знакомицу.

Молодой чародей, еще более высокий и статный, чем мне запомнилось, рассеянно скользил взглядом по бумаге, покрытой бесчисленным количеством строчек, и, казалось, совсем обо мне позабыл.

– Новый аспирант? – вдруг спросил он, не поднимая головы. – Первый раз слышу, что у магистра Аршамбо есть еще один ученик. Откуда он взялся?

– Мы из городка Иоффе прибыли, – пробормотала я, вжимая голову в плечи так, что из-под шапки виднелись только мои глаза. – Мессир Леопольд давно уж хотел попасть к магистру Аршамбо, только о том и говорил.

– А ты, стало быть, у него в услужении? – ровный тон Искена мне нравился все меньше, но я пока не могла определить – отчего именно.

– Именно так, господин. Рено меня звать, к вашим услугам, – отвечала я, стараясь при этом незаметно пятиться, увеличивая расстояние между нами.

Искен молчал, дочитывая письмо. Потом он аккуратно сложил его и положил в карман.

– Поразительно, – сказал он, теперь глядя на меня пристально, но не зло. – Пять лет назад ты, будучи служанкой, выдавала себя за адептку. Теперь, напротив, притворяешься челядью. Забавно, что твоя склонность водить людей за нос осталась неизменной...

Щеки мои еще раз вспыхнули, я замерла и выпрямилась, теперь глядя на Искена так же неотрывно, как и он на меня.

– А как поживает твоя склонность к предательству? – промолвила я тихо и недобро. – Должно быть, тебе давно не выпадал случай ее потешить как следует! И зачем было ломать комедию, если ты меня все-таки узнал?

– Конечно, узнал, – он пожал плечами. – Я увидел тебя еще до того, как ты перебралась через стену. Ты улыбалась, смотрела в небо, и была точь-в-точь похожа на себя прежнюю. А вот увидь я тебя такой, как сейчас, мог бы и усомниться – столь сурово твое лицо. Честно сказать, я не верил, что мы еще когда-то повстречаемся...

– О, ты сделал для этого все возможное! – перебила я его язвительно.

– ...И мне стало интересно, как ты назовешься на этот раз, – Искен был невозмутим, и от этого перед глазами у меня все застилала красная пелена. – Почему-то я был уверен, что ты вновь затеяла какую-то игру.

– Значит, игра... – я из последних сил сдерживалась, чтоб не опуститься до площадной ругани, словечки из которой так и жгли мне язык. – Что ж, маги часто думают, что всего лишь играют, когда губят чужие жизни.

– Стало быть, ты все еще ненавидишь меня?

От этого вопроса я должна была окончательно взбеситься, но странным образом он меня успокоил.

– Что ты, Искен! – усмехнулась я, складывая руки на груди и делая шаг вперед. – Я бы могла ненавидеть тебя, будь мы ровней. Но я не тех благородных кровей, что проливаются на дуэлях, тем более, что у меня не имеется родственников, готовых обнажить свое оружие в защиту моей несуществующей чести. И я не той чародейской породы, что имеет право на месть обидчику вроде тебя. Ты умело выбрал себе врага в моем лице, каждый, должно быть, мечтает о столь беспомощном противнике. Что проку мне тебя ненавидеть, если я все так же бессильна с тобой поквитаться? Я просто хотела никогда с тобой не встречаться, не вспоминать твое имя, не видеть твоего лица, ведь ты и твое предательство – это самое гнусное и мерзкое, что со мной случалось.

– Выходит, из нас двоих только я рад нашей встрече, – он вновь улыбался, и я в который раз подумала, как же мне ненавистна эта чародейская манера пропускать мимо ушей ту часть речи собеседника, в которую тот вложил большую часть своих стараний.

– Еще бы, ты ведь в очередной раз можешь отправить меня в Армарику, – я с вызовом смотрела на него, не желая показаться испуганной и растерянной, как оно было на самом деле.

– А если я скажу, что не желаю тебе оказаться в Армарике, – медленно произнес молодой чародей, искоса глядя на меня, – и что сожалею о том своем поступке, то ты поверишь мне?

– Разумеется, нет! – я даже сплюнула от отвращения.

Красивое лицо Искена оставалось безмятежным, и не будь между нами того прошлого, что делало его в моих глазах омерзительнейшим изо всех известных мне существ (а я повидала немало всякой нечисти, уж поверьте), я бы потеряла голову точно так же, как это случилось пять лет назад.

– Именно поэтому, – сказал он серьезно, – я не прошу сейчас у тебя прощения. Но еще раз повторяю, что рад тебя видеть.

На этот раз я всего лишь смерила его уничижающим взглядом, демонстрируя, сколь малое впечатление произвели на меня эти слова. Но побить чародея его же излюбленным оружием было затеей безнадежной, Искена ничуть не смутил мой презрительный прищур.

– Как бы то ни было, – промолвил он, – вряд ли у тебя есть годный план, как провести остаток этого